резко выдыхает и отходит подальше от Терренса, которого она винит в неудаче на съемках.

— Вот гаденыш, все запорол! — бубнит себе под нос Ракель.

— Вот стерва, все запорола! — со скрещенными на груди руками бубнит Терренс.

— Ну он у меня попляшет.

— Ну я ей устрою…

Несколько секунд спустя Ракель и Терренс с гордо поднятой головой бросают друг другу хмурый взгляд. А затем девушка с тихим хмыканьем резко отворачивается от него и убирает в сторону некоторые пряди волос. Быстро осмотревшись вокруг, она разворачивается и решает покинуть студию, чтобы немного побыть наедине и успокоиться. Только вот ее планам не суждено сбыться, поскольку мужчина тут же отправляется вслед за ней, чтобы серьезно поговорить с ней где-нибудь, где никто не увидит их и не услышит.

В этот момент их взглядом провожают практически все члены команды без исключения, а их обеспокоенные менеджеры Серена и Джон с тревогой в душе переглядываются между собой и слабо качают головой, всерьез переживая, что эта фотосессия с участием их подопечных может закончиться плачевно, а планы добиться публикации фотографии двух кумиров молодежи могут потерпеть фиаско.

***

Ракель быстрым шагом уходит в самый дальний и тихий уголок на этом этаже, вышагивая на своих босоножках с каблуками, что тихонько постукивают после каждого контакта с кафельной плиткой. В какой-то момент она останавливается и резко выдыхает, положив руки на талию и довольно часто дыша из-за злости, которой она так одержима. Одержима по вине Терренса, который снова вывел ее из себя.

Мало того, что он практически везде ходил за ней и надоедал разговорами, так еще стал причиной, почему съемка для журнала может быть сорвана. Для нее это неприемлемо. Она — модель, которая всегда прекрасно выполняла свою работу. И никогда не сталкивалась с такими ужасными партнерами. Если ей и приходилось работать с кем-то в паре, то ей встречались лишь хорошие парни, с которыми она быстро находила общий язык. Терренс — первый человек, который сумел так легко и быстро взбесить ее. Первый, с кем ей так некомфортно работать. Первый, из-за кого ее работа на фотосессии была не настолько удачная, как бы ей хотелось. Если бы она знала, что работа с ним приведет к чему-то подобному, то предпочла бы сразу отказаться от съемок и заниматься бы своими делами, не вспоминая об этом человеке.

Спустя некоторое время Ракель слышит чьи-то приближающиеся шаги, понимает, что кто-то идет сюда, и решает найти еще какое-нибудь местечко для того, чтобы побыть одной. Впрочем, последовавший за ней Терренс очень быстро догоняет девушку и не дает ей наконец-то сбежать от него.

— Ведьма, ты все, твою мать, испортила! — громко возмущается Терренс.

— Я испортила? — удивляется Ракель, резко развернувшись к Терренсу и указав на себя пальцами.

— Ты сорвала съемки! Если их сейчас остановят, то это будет твоя вина.

— Моя? А может быть, твоя?

— Я делал все, что от меня требовалось!

— Я тоже! Но ты все испортил к чертовой матери.

— Неужели было так трудно делать все, что тебе говорили?

— Не надо винить меня! Ты сам во всем виноват! Если фотосессия закончится раньше, то это будет уже твоя вина!

— Не дерзи мне, Кэмерон.

— Я еще не начинала!

— Ты специально это сделала? Специально захотела позлить меня?

— Нет, это ты решил позлить меня! Прекрасно знаешь, что я тебя терпеть не могу, и решил еще больше помотать мне нервы.

— Я пришел к тебе с миром и пытался нормально с тобой разговаривать, — грубо напоминает Терренс. — Но ты, мразь, продолжила строить из себя гордую принцессу и ходить с задранным носом.

— Кто бы говорил, с задранными носом! — ехидно усмехается Ракель. — Привык, что все пляшут перед тобой на задних лапках, и думаешь, что так будет всегда.

— Предупреждаю, Кэмерон, если ты во второй раз не исправишься и нормально не отработаешь эту фотосессию, тебе придется сильно пожалеть об этом.

— Не надо обвинять во всем меня. Вообще-то, это ты все запорол!

— Я прекрасно делал свое дело!

— Да что ты говоришь!

— Какой же ты профессионал, если не могла засунуть свою гордость куда подальше и нормально отработать фотосессию.

— А какой из тебя профессионал, раз ты воспринимаешь эту работу как очередную возможность везде облапать меня!

— Я делал то, что от меня требовалось.

— А, то есть, тебе сказали лапать меня за задницу и грудь?

— Я не лапал тебя за задницу и грудь! Я всего лишь приобнимал тебя за талию!

— И ты лез целоваться!

— Всего лишь пару раз за ушком!

— И это просто фотосессия. Что было бы, если бы мы были вынуждены сниматься в кино? Сниматься в какой-нибудь постельной сцене! Ты бы захотел заняться сексом по-настоящему?

— Не упустил бы возможность укротить тебя и показать все, на что я способен, — хитро улыбается Терренс.

— Чтобы я еще раз когда-либо в жизни работала с тобой… Ни за что на свете! Хоть пусть мне миллиард долларов предложат! Все равно не соглашусь!

— Ну знаешь, я и сам жалею, что согласился работать с тобой и не потребовал найти для меня другую партнершу.

— Да, ту, что была бы рада, что ее лапает какой-то самовлюбленный извращенец.

— Да ты, черт возьми, радоваться должна, что на тебя обратил внимание такой мужчина, как я. Что сам Терренс МакКлайф переступает через себя и бегает за тобой как собачка.

— А тебя никто не заставляет бегать!

— Любая бы умерла за счастье даже просто постоять со мной. А ты чего-то тут выпендриваешься.

— Хватит строить из себя короля, МакКлайф, — сухо требует Ракель. — Кто ты такой, чтобы так себя вести? Чтобы кто-то радовался общению с тобой!

— Я — актер!

— Да тебя никто и знать не знает!

— Если ты не знаешь меня, это не значит, что другие не знают.

— А вот ты обязан быть счастлив даже просто стоять с такой известной личностью, как я, Ракель Кэмерон. — Ракель гордо приподнимает голову. — Я — звезда! Звезда, которую все обожают. У меня миллионы поклонников по всему миру. Девочки берут с меня пример, а парни мечтают завоевать мое сердце.

— Ничего, скоро твоя звездочка потухнет, — уверенно заявляет Терренс.

— Нет, МакКлайф, она не потухнет. Я много лет работала, чтобы мое имя стало известным, и теперь меня знают во всем мире.

— Однажды наступит день, когда твоя карьера будет разрушена к чертовой матери, — уверенно заявляет Терренс. — Когда тебе будет стыдно посмотреть в глаза своим близким и всем своим поклонникам. Которые будут страшно разочарованы в тебе.

— Не надо мне угрожать. Ты ничего мне не сделаешь.