если продолжаешь меня как клоуна воспринимать, — с явным сожалением вздохнул Шрам, — Сказал же, нельзя нам улицу переезжать. Рассуждаешь вроде здраво, а собеседника не слышишь.

— Да нормально всё! — недоумённо воскликнул безопасник, — Наши это. Из первого взвода.

В подтверждение своих слов поднял руку, помахав открытой ладонью и зычно крикнул:

— Доложи Батлаю, мы прибыли.

За клумбой с пионами мелькнула тень.

— Ты не понял, капитан. Барьер тут, — для наглядности Шрам постучал пальцем по виску, возле торчащего из-под кепки одуванчика, — Ведьма твоя оберегов наставила. От мутантов или лихих людишек, но нам хода нет.

— Ты серьёзно? — опешил от такой новости Малюта, — Вы, крутые спецы, от которых дрожат даже гемоды, испугались пучка сухой травы?

— Мы не круче пожара, который баба Зина остановила. Может ничего страшного не случится, но рисковать не имею права. Имеется инструкция на этот счёт.

— Я просто в шоке, — признался безопасник, — Всегда думал, что истории про ведьму — это местная легенда.

— Тебе тоже не советую. Мало ли что.

— Я ничего не чувствую. Да и бывал у Зинаиды Матвеевны не единожды.

— Голова прошла? Хочешь ещё один приступ получить?

— То есть это из-за чипа в мозгу? — дошло наконец до Григория Лукьяновича, — Устройство дремало, пока «Цирик», а затем и лекарство, вколотое мне Жимбой, его не активировали.

— Ну, извиняй, — вовсе не собираясь оправдываться, съязвил сержант, — Пускал бы сейчас слюни в лазарете да радостно угукал. А может нам вообще прошлось бы задержаться на твои похороны. Мозги штука сложная и вряд ли у вас в усадьбе имеется нейрохирург.

От видимого за околицей леса отделилось три, скачущих во весь опор, всадника. На таком расстоянии не разглядеть, но похоже, сам комвзвода решил встретить начальника службы безопасности.

— И что предлагаешь? — спросил совета Малюта, — Я не тот человек, к которому Зинаида Матвеевна решит самолично выйти. Много чести.

— Честно — не знаю, — пожал плечами Шрам, разглядывая приближающихся дружинников, — Может на тебя барьер не действует. Заточен, как система «свой-чужой» или реагирует по типу программы распознавания лиц. Сам разбирайся.

— Или она давно знала про микросхему в башке, но виду не показывала. Сейчас я и в такое поверить способен.

Батлай привёз пять амулетов на тонком кожаном шнурке. В причудливом сочетании рун Мир и Радуга, безопасник определил их защитные свойства. При этом пересчитав, недовольно пробурчал:

— А мне?

— Велено передать, чтобы вы, Григорий Лукьянович, трижды прокукарекали кочетом, а опосля помахали руками, будто птица крыльями.

— Если сам придумал — на губе сгною, — пригрозил Малюта, прекрасно сознавая, что взводный с лычками урядника в петлицах, на подобное не способен.

Залезая обратно в машину, он пригрозил Батлаю кулаком и прошептал:

— Эта с… женщина и про петуха знает! Похоже мы не зря приехали.

— Какого петуха? — не поняв слов безопасника, переспросил Шрам, — Ты что у старушки домашнего любимца обидел? Ай-ай-яй. А ещё из интеллигентной московской семьи. Улыбаешься так мило, будто доктор Лектор из кина про аристократию.

— При чём тут петух? — зло рявкнул Малюта, с силой захлопывая дверь.

— Как при чём? У каждой порядочной женщины должно быть любимое животное. У старухи Шапокляк — крыска Лариска, у лисы Алисы — кот Базилио, у императрицы Екатерины — князь Потёмкин. Твой тёзка, между прочим.

— Это другой петух. Поехали!

Глава 29

Ужин поселковые предпочитали устраивать в широченной беседке, совмещая венчающую день трапезу с неспешным обсуждением прошедшего дня и планированием предстоящего. С прибытием странных гостей, вооружённых и экипированных так, будто они прямо сейчас готовились вступить в последний и решительный бой с превосходящим по силе противником, традицию ломать не стали. Женщины сновали туда-сюда. Одни сервировали столы неброской деревенской утварью, другие носили с кухни продукты. Мужчины либо курили в ожидании трапезы, либо хлопотали вокруг огромного самопального самовара, спаянного умельцами из кусков листовой меди. И те и другие бросали мимолётные, но крайне настороженные взгляды на выстроившихся перед теремом Зинаиды Матвеевны спецназовцев. Присутствие вооружённых людей их не пугало. Привыкшие. Смущал внешний вид и никогда доселе не виданная экипировка, вкупе с бронированным монстром на колёсах.

К тому же беспокоило решение, которое примет хранительница выселок. Откажет пришлым в гостеприимстве или прикажет определить на постой и поставить на довольствие? Вот и староста замер, словно памятник переселенцу Дикого Запада, из золотого фонда голливудских вестернов, разглядывая из-под широкополой шляпы беседу на небольшом пятачке, гордо именуемом центральной площадью. Ожидает окончательного решения. Останутся ли бойцы тут или переберутся в походный лагерь дружинников.

Зинаида Матвеевна дважды обошла вокруг диковинной машины, беззвучно шевеля тонкими, совсем нестарческими губами. То ли проговаривая какое-то заклинание, то ли восхищаясь мощью самоходной колесницы. Сразу и не поймёшь. В руках она теребила букетик полевых цветов, который во время проведения ритуала на глазах увядал и, наконец, поблёк и высох, превратившись в пожухлый пучок травы.

Засунув гербарий за щётку дворника, старушка… ну, если честно, язык ни у кого не поворачивался назвать Зинаиду Матвеевну старушкой. Не было в её облике той ветхости, что присуща большинству пожилых людей, переступивших черту, за которой обычная повседневная жизнь, со всеми её радостями и заботами, превращается во время дожития. Даже сгорбленная годами спина указывала не на тяжесть прожитых лет, непомерным грузом лежащих на плечах, а на необходимость соответствовать общепринятому образу. Знаете, как бывает, когда молодой актрисе выпадает играть роль убелённой сединами бабушки? И грим ей сделали качественный и гардероб подобрали надлежащий, и голос она изменила, добавив бесцветности, сузив диапазон и понизив тембр, но молодое тело отказывается изображать немощность и сквозь маску проскальзывают порывистость и упругость движений.

Так частенько случалось и с Зинаидой Матвеевной. Бывало, то ли она испытывала внезапный прилив сил, то ли забывала играть полагающеюся по сценарию роль, только Малюта несколько раз, в прошлые посещения, видел её выходящей из леса с гордой осанкой, высокой и стройной, будто молодая осинка, соревнующаяся в гибкости с ясенем.

Баба Зина и в молодости скорее всего не слыла красавицей. Вытянутое лицо, прямой, несколько длинноватый нос, резкие черты лица. Зато волосы даже сейчас не выглядели, как седые старушечьи букли. Те, что выбивались из-под голубенькой в ромашках косынки напоминали цветом свежескошенную солому, не успевшую опреть в стогу под навесом.

Скорее она походила на умудрённую опытом женщину. Возможно учительницу, выпустившую в жизнь не один десяток классов. Да и язвительная манера общения, вкупе с постоянно пляшущими во взгляде бесенятами, выдавали в ней совершенно нестремящегося на погост человека.

Ведьма она или нет, только знала Зинаида Матвеевна секреты, помогающий поддерживать если не молодость, то