– Ладно. Ах и ох. Так лучше?

Бо закрыл лицо ладонью.

– Раньше со мной такого не случалось.

– Не беспокойся.

Мел произнесла это так тихо, таким усталым тоном, что он отнял ладонь от лица.

– Ты принимаешь таблетки?

– Нет. Я хочу сказать, что ни за что не стала бы мешать тебе сделать в Норт-Бич то, что нужно сделать, и благополучно улететь домой.

– Домой.

– Назад в Австралию.

– Ты не стала бы удерживать меня, даже если бы забеременела, – сказал он тихо, глядя, как чудесные светло-карие глаза, которые всего минуту назад смотрели так ласково, так тепло, загораются гневом.

– Разумеется, нет! – отрубила Мел и, сложив руки на груди, отвернулась.

Положив руки ей на плечи, Бо попытался развернуть ее лицом к себе, что оказалось не так просто: далеко не слабая да еще обиженная, она не желала на него смотреть.

– Мел! Взгляни на меня, пожалуйста!

Она повернулась к нему с видимой неохотой.

– Если выяснится, что ты забеременела, я не намерен уходить в тень.

– О презервативе забыли мы оба, а я привыкла сама отвечать за собственные ошибки. Так что спасибо большое.

– Просто имей в виду: я тебя не оставлю.

– Если забеременею…

Они сверлили друг друга взглядом целую минуту, такую долгую… прямо бесконечную. Потом Мел пошла в здание аэропорта, Бо – следом, не переставая клясть себя за излишнюю самонадеянность. Целый час они летели в гробовом молчании, и у Бо появилась возможность как следует подумать.

Может ли он просто взять и уйти? Вернуться в Австралию, как будто ничего не произошло? Притом что начал думать о Норт-Бич как о своем доме? Притом что это место завладело некоторой частью его сердца, оставив все остальное Мел?

– Эй. – Протянув руку, Мел щелкнула крышкой ящика со льдом, который они прихватили в Норт-Бич, и вытащила банку содовой. – Хорошая доза углеводов тебе явно не помешает.

– Все в порядке.

Банку он все-таки взял, тем более что Мел даже успела ее открыть. Наверное, он сейчас выглядел так, будто стоял одной ногой в могиле, раз ей захотелось с ним нянчиться.

Привычное спокойствие ему отказало. Бо залпом выпил содовую. Ледяная жидкость хоть и смочила воспаленное горло, лучше ему нисколько не стало. Бо не знал, сможет ли когда-нибудь обрести душевное равновесие и вернуться в Австралию. А если нет, как примет его решение Мел? Может, ждет не дождется, когда он уберется из ее жизни ко всем чертям? Вот в чем вопрос.

– Уверен, что с тобой все в порядке? – встревожилась Мел, вглядываясь в его лицо.

– Не надо меня опекать!

Ответ прозвучал резче, чем ему бы хотелось, и она отпрянула, словно ее ударили по лицу.

– Прошу прощения.

Бо выругался про себя.

– Извини, мне лучше пока помолчать.

– Отлично.

Какая же он скотина! В голове только и мыслей, что он на нее запал и не может из этого выбраться.

Его снова прошиб пот.

– Почему ты сказал той женщине в баре, что попытаешься вернуть ей деньги? А как насчет твоих собственных? Разве ты не забрал бы себе то, что удалось бы найти?

– У меня есть аэропорт, – пожал плечами Бо.

Она уставилась на него с таким недоумением, что он даже скривился.

– Что-то не так?

Мел покачала головой.

– Ты говоришь такое впервые: фактически признаешь, что стоимость Норт-Бич, возможно, сопоставима с той суммой, что ты потерял.

Их взгляды скрестились, потом Бо отвел глаза и уставился прямо перед собой, на горизонт. И снова воцарилось молчание.

– Зачем она возвращалась и пыталась купить их молчание? – спросила Мел некоторое время спустя, поскольку очевидно, ни о чем другом думать не могла.

Бо пожал плечами.

– Салли знает, что ты ее ищешь.

– Но зато не знает зачем!

– Как ты можешь это утверждать?

Мел покачала головой.

– Я все еще продолжаю надеяться, была какая-то уважительная причина поступить так, как поступила она с Эдди и другими. Бо, она не была мошенницей!

Он усмехнулся, и Мел взорвалась:

– Я знаю, что люди бывают законченными негодяями: не настолько уж наивна, черт возьми! – но Салли… господи! Она же была для нас всем! Просто в голове не укладывается, и смысла никакого во всем, что случилось, не вижу.

– Мне очень жаль… Если бы я мог решить проблему как-то по-другому…

Мел невесело усмехнулась:

– О нет! Ты так гордился своей честностью! Зачем же лгать сейчас, только ради того, чтобы пощадить мои чувства… Мне хорошо известно, что ты решительно настроен сначала задушить Салли, а потом меня.

– Ну да, – хмыкнув, признался Бо, – но совершенно по другой причине.

– Я все время думаю… – задумчиво проговорила Мел, проведя пальцем по запотевшему боку своей жестянки с содовой. – Чего ты от меня добиваешься?

– Честности.

– Это ты уже получил.

– И любви! – выпалил Бо прежде, чем внутренний цензор успел его остановить.

Мел отвернулась к окну и, обращаясь к стеклу, заметила:

– И этого ты тоже добился.

«Тогда твое сердце!» – хотелось ему добавить, но испугавшись, что она схватит парашют и сиганет вниз, он лишь непринужденно улыбнулся:

– Значит, я получил все, чего хотел? Так?

Мел долго молчала, задумчиво разглядывая расстилавшийся внизу ландшафт, потом еле слышно произнесла:

– Да, и я тоже этого хочу.

Дождавшись, когда она посмотрит на него, Бо улыбнулся, надеясь, что в этой улыбке Мел увидит и его сердце, и душу.

– Мы можем все это обсудить!

Не только это, но и, очевидно, многое другое, гораздо больше…

Они вернулись как раз перед закрытием. В атмосфере назревала новая гроза, и назначенные на утро полеты были под вопросом. Впрочем, тучи собирались и в самом аэропорту Норт-Бич.

Эрнест ушел сразу по прибытии Мел и Бо, ограничившись сварливым бурчанием и недовольным взглядом и прихватив с собой очередного паука в банке. Шер и Ал опять поссорились: Ал выкинул какую-то глупость, а супруга не преминула сообщить ему об этом в весьма недвусмысленных выражениях, – и теперь не разговаривали. Дэнни тоже не было слышно, хотя это как раз неудивительно при работающем воздушном компрессоре и прочих устройствах для техобслуживания, не говоря уже о музыке, которая буквально долбила по черепу, а от ударов басов сотрясались стены ангара.