До настоящего момента 1962 год в целом не был плохим для меня, хотя были дни, когда я была так подавлена, что не могла встать с постели. В моменты депрессии я чувствовала себя так же ужасно, как в период моих сеансов с вами. Я думала: «Почему я должна вставать?» И ни одна причина не казалась мне достаточно важной, чтобы выбраться из-под одеяла. На самом деле, несмотря на мою ужасную депрессию большую часть времени, покупка моего красивого дома и награждение «Золотым глобусом» в номинации «любимая актриса в мировом кино» (Норма Джин, сиротка, — теперь звезда мирового кино? Невероятно!) были двумя лучшими событиями этого года.

Некоторое, не очень продолжительное, время я не принимала таблеток, как раньше, но жизнь была настолько пуста, что я вскоре вернулась к старой привычке и начала снова глотать пилюли пригоршнями. Когда друзья спрашивают, не боюсь ли умереть от передозировки, я отвечаю:

— Надеюсь на это. В аду меньше ярости, чем в нелюбимой женщине. Было бы приятно навсегда покинуть этот котел страданий.

Люблю,

Мэрилин.

P.S. Что касается таблеток, прошлой ночью мне приснился кошмар. Огромный сильный мужчина (гораздо больше, чем я) с ножом проник в мою ванную комнату, где я держу большую часть моих таблеток. Этот человек резал свою плоть и кричал. Мужчина возрастом постарше (доктор Гринсон?) смотрел на это, но ничего не предпринимал. Я думаю, что сон говорит сам за себя. Я активно разрушаю себя, и никто не пытается меня спасти, даже я сама.

Примечание аналитика: У меня была надежда, что я ошибаюсь, но, прочитав письмо с рассказом об этом сне, я начала терять всякую надежду на то, что Мэрилин справится с болезненными внутренними проблемами, символом которых был большой сильный человек во сне, которые тянули ее в могилу.

17 мая 1962 г

Привет, Психоаналитик!

Вот смешной рассказ о моем стихотворении «Я — пьяница?». Мой друг Джимми Хаспил говорит, что с восьми лет знает меня, но никогда не видел меня пьяную или навеселе. Хотя однажды он показал мне фотографию, на которой я выгляжу откровенно нетрезвой. Он пояснил:

— Мэрилин, эта фотография была сделана в лифте дома Марлен Дитрих. Ты в тот день была на высоте.

Я спросила:

— И на каком этаже я была?

Люблю,

Мэрилин.

18 мая 1962 г

(С извинениями к Уильяму Блейку)

Уважаемая Психоаналитик,

Питер Лоуфорд попросил меня приехать в Мэдисон-Сквер-Гарден и спеть «С днем рождения» президенту на праздновании его сорокапятилетия. По словам Питера, Джек от души смеялся, когда кто-то подал ему эту идею, и похоже, что предложение ему понравилось. Я сказала, что с удовольствием сделаю это, хотя руководители студии раздражены и грозят уволить меня, если я не выйду в понедельник на съемки низкопробного фильма «Что-то должно случиться» (который уже на семь с половиной дней отставал от графика).

Мне следует рассказать вам немного о фильме, чтобы вы поняли, почему я не очень стремлюсь принять в нем участие. Это еще одна вариация комедии «Моя любимая жена» 1940 года с Кэри Грантом и Айрин Данн. Черт побери! Неужели ни одна студия не может придумать что-нибудь оригинальное в наши дни? Единственная привлекательная особенность этого фильма для меня в том, что он представляет собой вариацию (шестую!) на мое любимое стихотворение Альфреда Лорда Теннисона «Энох Арден», которое я впервые прочитала на занятиях литературы в Калифорнийском университете. Кроме профессора, я — единственный человек, насколько мне известно, кто об этом слышал. (Включая сценаристов.)

В фильме «Что-то должно случиться» (и об этом целый фильм!) имя Энох Арден было чудесным образом изменено на Эллен (это я), которая юридически объявлена погибшей после исчезновения в море. Ее муж Ник (Дин Мартин) только что повторно женился. Он и его новая жена Бьянка (Сид Чарисс) наслаждаются своим медовым месяцем, когда Эллен спасается с острова, на котором провела пять лет. По сценарию, я должна была спросить моих спасателей:

— Кто сейчас президент?

Они отвечают:

— Кеннеди.

Я спрашиваю:

— Который? — Это показалось мне смешным.

Эллен возвращается в свой дом, где ее узнает собака, но не собственные дети. Однако они чувствуют к женщине симпатию и предлагают ей остаться, доказывая, видимо, что кровь — не вода (хотя вы бы никогда не сказали так, глядя на мои отношения с родителями). Эллен притворяется иностранкой по имени Ингрид Тик. Ник, к своему ужасу, понимает, что женат на двух женщинах одновременно, старается скрыть правду от второй жены и избегает близости с ней. Предполагается, что это должно быть смешно. Может быть, у меня своеобразное чувство юмора, но я не вижу ничего смешного, когда отвергают женщину. Для меня это просто ужасно.

Если игнорировать сантименты, фильм заканчивается довольно трогательно (в общем-то, я не против, тем более что Теннисон написал именно так). Эллен видит, что ее муж и дети счастливы. Поскольку она очень добросердечная женщина, она оставляет свой дом, жену номер два, мужа и всю семью с их вновь обретенным счастьем, чего я, поверьте мне, не сделала бы за все изумруды Индии.

Бобби Кеннеди лично позвонил Милтону Гулду, члену совета директоров компании «Фокс», с просьбой пересмотреть их намерение заменить меня в фильме, если я приму участие в торжествах в Мэдисон-Сквер-Гарден.

— Извините, — ответил Гулд, — но мы просто не можем так поступить. Из-за этой дамы у нас возникли неприятности и нарушен установленный график съемок.

Все, что я могу сказать по этому поводу: «К черту вас, «Двадцатый век Фокс»», — но Бобби сделал это для меня, даже несмотря на то, что я решительно против антисемитских выпадов, которые он себе позволил. Он назвал Гулда «еврейским ублюдком» и швырнул телефонную трубку.

По словам моего человека, на съемочной площадке продюсер Генрих Вайнштейн пошутил, что я могу любого из актерского состава превратить в республиканца. Я не смеюсь. Поэтому никто не удивился, когда на двери появилось уведомление о закрытии павильона номер четырнадцать. Мне все равно. Если вы не бросили читать, пока я описывала вам сюжет, то знаете, почему этот фильм не был для меня большой потерей.