Таким образом, никаких сложностей с доставкой багажа мы не испытали. Наоборот, нас окружили радостные сотрудники советского посольства и торгового представительства, затем – настырные американские журналисты. В этой шумной толпе мы прошагали от перрона до привокзальной площади, где в суете и гвалте погрузились в большой лимузин и поехали – подумать только! – прямо к Белому дому, жилищу американских президентов.

Несмотря на столь ранний час, у подъезда нас встретила сама Элеонора Рузвельт, супруга президента. Она поздравила русских гостей с благополучным прибытием и сообщила, что первые сутки на земле Соединенных Штатов Америки мы проведем под крышей Белого дома. Так решил ее муж, Франклин Делано Рузвельт, 32-й президент, любимый народом и пока единственный в истории США, кто избран на третий срок.

Первая леди лично сопроводила нас на второй этаж, показала апартаменты, предложила немного отдохнуть с дороги и сообщила, что завтрак подадут в 8 часов 30 минут в малой столовой на первом этаже.

Я подошла к окну в своей небольшой, просто, но уютно обставленной меблированной комнате. Солнце встало, и его первые лучи освещали пространство перед белым домом. Его окружал отлично ухоженный французский парк с аллеями, посыпанными желтоватым речным песком, с подстриженными газонами, яркими цветочными клумбами, небольшими группами деревьев, разбросанными то тут, то там. Шумели падающие струи фонтана в бассейне перед главным входом. Обитель президентов смахивала на сельскую усадьбу какого-нибудь джентльмена, имеющего постоянный, но далеко не чрезмерный доход.

В назначенное время мы спустились в малую столовую и обнаружили там, кроме супруги президента Рузвельта, и других людей. Прежде всего, нам была представлена Гертруда Пратт, генеральный секретарь американского комитета международной студенческой организации «International Student Service», которая, как выяснилось, и выступает организатором Всемирной ассамблеи. Госпожа Пратт, эффектная, стройная блондинка лет двадцати пяти, энергично пожала всем руки, сказала, что бесконечно рада видеть русских гостей, и познакомила нас с Генри Лашем, вице-президентом этой самой «Интернешенел Стьюдент Сервис». Разговор помогали вести три молодых человека в форме офицеров американской армии, которые неплохо изъяснялись по-русски.

Госпожа Рузвельт пригласила всех за стол.

Улыбнувшись, она сказала, что знакомство с образом жизни американцев можно начать прямо сейчас, с традиционного американского завтрака. Кое-что он унаследовал от не менее традиционного английского, но все же имеет свои отличия. На столе представлена не только яичница-глазунья, поджаренные тонкие ломтики бекона, сосиски «бэнгерс», маринованные грибы, но и маленькие пухлые блинчики (мы, переговариваясь между собой, назвали их «оладьи») с кленовым сиропом. Запивать еду лучше апельсиновым соком, кофе или холодным чаем.

Гастрономия – прекрасная тема для начала разговора малознакомых людей. Но завтрак продолжался, и Николай Красавченко на правах руководителя делегации затеял скучную беседу о повестке дня первого заседания Всемирной студенческой ассамблеи. Американцев больше интересовали рассказы о боевых действиях, которые сейчас идут на территории Советского Союза. Владимир Пчелинцев с удовольствием поведал об особенностях снайперского дела: винтовка с оптическим прицелом, маскировка, наблюдение за противником. Я в беседе не участвовала, а внимательно слушала, но не его, а переводчиков. Они переводили слишком поспешно и неточно.

Вдруг Элеонора Рузвельт обратилась с вопросом ко мне, и этот вопрос перевел на русский молодой человек в лейтенантских погонах:

– Если вы хорошо видели лица ваших противников в оптический прицел, однако тем не менее делали свой убийственный выстрел, то американским женщинам будет трудно вас понять, дорогая Людмила…

Переводчик пытался как-то смягчить эту фразу. Она звучала вежливо, но имела некий неприятный подтекст. Первая леди смотрела на меня пристально, не отрывая глаз. Зачем она спросила об этом, было не совсем ясно. Может быть, решила устроить мне проверку? Нам уже сообщали о публикациях в некоторых английских и американских газетах, которые писали, будто бы мы – не фронтовики, не снайперы, а лишь коммунистические пропагандисты, специально присланные для выступлений на Всемирной студенческой ассамблее. Значит, придется четко и внятно ответить жене президента.

– Missis Roosvelt, we are glad to visit your beautiful prosperity country. Many years you do not know the wars. Nobody destroys your towns, villages, plants. Nobody kills your inhabitamts, your sisters, brothers, fathers…[27] – медленно заговорила я, и это почему-то вызвало изумление у присутствующих.

Конечно, моя речь изысканностью не отличалась: некоторые ошибки в произношении, в применении глаголов, слишком простое построение фраз. Но смысл американцы уловили. Я объяснила им, живущим в государстве, далеком от битв с фашизмом, что мы приехали оттуда, где бомбы разрушают города и села, где льется кровь, где погибают ни в чем не повинные люди, и моя родная страна переживает тяжелые испытания. Меткая пуля – всего лишь ответ злобному врагу. Мой муж погиб в Севастополе, у меня на глазах, и человек, которого я вижу в окуляр оптического прицела, – это тот, кто убил его…

Как ни странно, Элеонора смутилась.

Она поспешно отвела взгляд и сказала, что не хотела меня обидеть, однако этот разговор кажется ей весьма актуальным, и мы продолжим его в более подходящей обстановке, а сейчас ей, к сожалению, пора уходить. Первая леди поднялась из-за стола и, торопливо попрощавшись с нами, покинула малую столовую.

– Ты чего ей сейчас наговорила? – Николай Красавченко сдвинул брови и на правах руководителя воззрился на меня очень сурово.

– Ничего особенного, – я отмахнулась от него. – Пусть не лезут напролом, наглые америкосы…

После завтрака Гертруда Пратт устроила для нас краткую экскурсию по Белому дому. Мы побывали в зале заседаний кабинета министров, в кабинете первой леди, в Овальном кабинете президента. Там наше внимание привлекла фотография улыбающихся парней в военной форме. Это были сыновья Рузвельта: Элиот, капитан авиации, Франклин, младший лейтенант флота, Джеймс, состоящий в резерве корпуса морской пехоты. А вообще Элеонора родила мужу шестерых детей, и лишь один из них умер во младенчестве.

Теперь времяпрепровождение нашей делегации подчинялось строгому графику. Мы с Пчелинцевым поспешили вернуться в свои комнаты и переодеться в военную форму. Впервые после вылета из Москвы нам предстояло ее надеть. Этот приказ отдал посол Советского Союза в США Максим Максимович Литвинов. В 10 часов утра у нашего посольства собирались фотожурналисты и кинооператоры. Они хотели запечатлеть героев антифашистской борьбы во всей воинственной красе для публикации снимков в завтрашних газетах.