— А Оле-Ола как же? — хлопнула я ресницами.

— И Оле-Олу будем производить. Но поменьше, чем планировалось, — Джек хитрюще подмигнул и развёл руками: — Кризис-шмизис, и всё такое! Нехватка сахара, как в газетах пишут. Внутреннему рынку хватит, но без перебора. А рабочие места останутся!

— Здорово! Как же здорово ты всё придумал!

— Я молодец? — подбоченился Джек.

— Вообще top banana, big cheese и smart cookie[34]! А я тоже не просто так время провела, — важно сообщила я, — я знаю, что нужно, чтобы никто больше не бастовал!

— Ты уже говорила про праздник…

— Неа, не только. Один раз повеселятся и через неделю забудут! Однако, — я тоже ткнула в Джека пальцем, как президент в избирателя, заразительны дурные привычки… — По ни с чем не сравнимому опыту жительницы страны, пережившей времена повального дефицита, кризиса и лихих девяностых, сообщаю: к зарплате надо давать продовольственный паёк! Людям нужно что? Хлеба и зрелищ!

— Кхм… — почесал висок Джек.

— Да! И если наши люди будут получать то, что дорожает на чёрном рынке каждый день и ещё пойди раздобудь, в зарплату, как бы бесплатно, то будут рады постоянно, пока существует дефицит! — Я набрала в грудь побольше воздуха и продолжила с энтузиазмом: — Я узнала у Марии и бухгалтерских тётенек: нет молока, муки, шампуней, макарон, сахара, растительного масла и ещё много чего! Правительство не справляется с импортом! А своего нету…

— Э-э, балерина, а мы это где будем брать? — моргнул Джек.

Я сделала паузу, но надолго меня не хватило. Подтанцовывая, я радостно сказала:

— В Ростове и Краснодарском крае. Я уже составила списочек возможных поставщиков. У того же Игоря Коврова жена помнишь, где работает? На «Юге Руси»! — и я пустилась уже в серьёзную ламбаду. — А это мука, растительное масло и трам-парам… Даже с учётом транспортировки и растаможки будет дешевле, чем на местном чёрном рынке в десятки раз! Я посчитала. А мы можем привезти сразу большую партию по льготным условиям, ведь не для продажи, а как благотворительную поставку ввезём. — Я сделала арабеску рукой, довольная, и сказала нараспев: — А ведь оно всё до-олго не портится! Чёрт, да я б сама с такой работы не уволилась! Где зарплату платят, и дефицит выдают!

— Вау! Ах ты ж балерина! Здорово придумала! — восхищённо сказал Джек, подскочил и закрутил меня в танце.

Ввалившиеся в кабинет пляжные менеджеры вытаращились и не поняли, с чего тут танцы. Я заметила их, но ничего не сказала, а Джек, стоя к ним спиной, перевёл меня на другую руку и в повороте запрокинул назад. Вот так — мы тоже настоящие латинос!

Громкие аплодисменты, «браво», «виво» и «каррамба» — вот с чего должно начинаться рабочее собрание в тропиках!

Мы работали вместе весь день напролёт, как вол-тяжеловоз и маленькая лошадка, которой, конечно, от усталости было не сладко, но куда денешься? Втянулась.

Подъедала из судочков в холодильнике и пахала. Иначе не скажешь. Над заводом разливалась по воздуху весёленькая сальса-румба из очищенной от паутины и сонма вялых красных бабочек радио-рубки. Люди ожили, больше улыбались. Южные ритмы, будто ритуальные шаманские барабаны, прогнали с территории демонов недавнего недовольства с их тяжёлым духом, и всем стало легче.

«T'equiero», — пелось почти в каждой песне из динамика, а люди интерпретировали это «люблю тебя», как «будет жизнь, будет работа, всё будет хорошо».

Нам с Джеком было сложнее в это поверить. Но нужно! Я снова ощутила себя чуднó, будто мы — родители не только нашему китёнку, спокойно спавшему в моём животе, а всем этим сотням смуглых, чужих и внезапно поверивших в нас людей, щедрых на улыбки. В душе немного скреблось опасение и обида за то, что чуть не случилось с Джеком. Но опять же, всё дело было в их доверчивости.

Венесуэльцы, как дети жары, фруктового, социалистического, философско-ленивого рая и близкого океана, были незлобивы, но легко позволяли себе быть подхваченными той волной, которая пёрла на них. Венесуэльцы были вообще как дети, мгновенно меняющие мнение и готовые смеяться и обнимать, едва утерев слёзы и разжав кулаки…

* * *

Воодушевлённому договорённостью о новом рынке сбыта, Джеку удалось заразить своей энергией пляжных менеджеров. Мой любимый мужчина пылал, требовал, рисовал на доске план развития. Обожаю, когда от него исходят такие бурные вибрации — сразу хочется делать вместе с ним всё, что угодно, будь то безумство или чётко продуманная стратегия производства натуральных соков. Но, видимо, моё присутствие тут вносило свои пять копеек. Смуглые менеджеры тарахтели на испанском, поглядывали на меня, кивали, как в танце, и улыбались, не прекращая свои бла-бла-бла-карамба-венсеремос и всё такое. Мария едва успевала переводить. Она такая умница!

«Слишком крутые мозги пропадают в отделе продаж!» — подумала я. И после собрания поделилась этой мыслью с Джеком.

— Да, человеческие ресурсы надо задействовать грамотно, — кивнул Джек. — Если у неё мозгов хватило бы, чтобы работать на АЭС, думаю, с обычной автоматикой в цехах Мария без труда разберётся.

— Жаль, на освоение всех процессов нужно время, а у нас его нет, — сказала я. — Как справиться с реструктуризацией, если директор производства — сволочь и предатель?

Джек хитро улыбнулся.

— Просто! Я вызвал сюда Сергея Петровича из Ростова.

— Ого! Неужели он согласился?! — я округлила глаза.

— Я предложил ему такие деньги, что он даже не раздумывал. Вылетает уже завтра, — хмыкнул Джек. — И ещё позвал нескольких спецов из нашего завода. Пора разбавить венесуэльскую лень казачьей прытью. Даже Геннадия, техника, пригласил. У него тоже мозги не по должности. Международный опыт и зарплата в долларах — это не только плюс в карму.

У меня аж дух перехватило.

— А там кто работать будет?

— О, балерина, согласись, в Ростове, где университет на университете, найти спеца — вопрос попроще, чем в Каракасе. И заметь, — он ткнул в меня по привычке пальцем, — русским спецам не нужна виза в Венесуэлу и особое разрешение от властей. А вот из Штатов такая схема бы не прокатила. И вышло бы дороже.

— Но они же не знают испанского!

— А Мария на что? Будет переводить и вникнет в суть дела. Еще парочку переводчиков привлечём. Вопрос пока временный. Сергей Петрович выберет из местных наиболее перспективных. Отдел кадров снимет ростовчанам квартиры в хорошем доме. Революция революцией, а мы будем жить. Мы ведь вне политики и действуем по закону, да балерина? — подмигнул мне Джек.

— Хоть бы не экспроприировали, как у нас в семнадцатом…

— Неа, до этого не дойдёт.

— Откуда ты знаешь?