– Еще? – Голос низкий и хриплый.

Качаю головой – наелась.

– Хорошо, – шепчет он у меня над ухом, – потому что пришло время для моего любимого блюда. И это блюдо – ты. – Он подхватывает меня на руки, и я от неожиданности взвизгиваю.

– Можно снять повязку с глаз?

– Нет.

Я уже собираюсь надуть губы, но вспоминаю его угрозу и передумываю.

– Игровая комната.

Ой… не знаю, хорошая ли это идея.

– Готова принять вызов? – спрашивает он. И поскольку он использует слово «вызов», я не могу отказать.

– Готова, – шепчу я, и желание и что-то еще, что я не хочу называть, поют в моем теле.

Кристиан несет меня через двери, затем вверх по лестнице на второй этаж.

– Мне кажется, ты похудела, – неодобрительно ворчит он. В самом деле? Это хорошо. Я помню его замечание, когда мы вернулись из нашего свадебного путешествия, и как сильно оно меня задело. Неужели это было всего неделю назад?

Перед комнатой для игр он дает мне соскользнуть и ставит на ноги, но продолжает обнимать за талию. Быстро отпирает дверь.

Тут всегда пахнет одинаково: полированным деревом и цитрусом. Я уже привыкла и нахожу этот запах приятным, а его эффект расслабляющим. Кристиан поворачивает меня так, чтобы я оказалась лицом к нему. Развязывает шарф, и я моргаю в мягком свете. Бережно вытаскивает заколки и распускает волосы. Наматывает волосы на палец и тихонько тянет назад, так что мне приходится отступить.

– У меня есть план, – шепчет он мне на ухо, и по спине бегут мурашки.

– Ничуть не сомневаюсь, – отвечаю я. Он целует меня за ухом.

– О да, миссис Грей. – Тон мягкий, завораживающий. Он убирает мои волосы в сторону и прокладывает дорожку из нежных поцелуев вниз по шее.

– Вначале мы тебя разденем. – Голос рокочет в горле и отдается в моем теле.

Я хочу этого – что бы он там ни запланировал. Снова разворачивает меня лицом к себе. Я бросаю взгляд на его джинсы – верхняя пуговица по-прежнему расстегнута – и не могу удержаться. Провожу указательным пальцем вдоль пояса, обходя футболку, костяшкой ощущая волоски на животе. Он резко втягивает воздух, и я смотрю на него. Останавливаюсь у расстегнутой пуговицы. Глаза его темнеют до насыщенного серого… Это что-то.

– Ты должен их оставить, – шепчу я.

– Непременно, Анастейша.

Он кладет руку мне на затылок, подхватывает сзади, притягивает к себе – и вот уже его рот на моем, и он целует меня так, словно от этого зависит его жизнь.

Ух ты!

Наши языки сплетаются, и он подталкивает меня назад, пока я не чувствую позади деревянный крест. Объятья все крепче, наши тела втискиваются одно в другое.

– Давай избавимся от этого. – Он тянет мое платье вверх – по ногам, по бедрам, по животу… восхитительно медленно ткань скользит по коже груди.

– Наклонись.

Я подчиняюсь, и он стягивает платье через голову и бросает на пол, оставив меня в босоножках, трусиках и лифчике. Глаза его горят, он хватает обе мои руки и поднимает над головой. Моргает один раз и наклоняет голову набок – спрашивает моего разрешения. Что он собирается со мной делать? Я сглатываю, затем киваю, и по его губам скользит довольная улыбка. Он пристегивает мои запястья кожаными наручниками к деревянной планке сверху и вновь вытаскивает шарф.

– Думаю, ты видела достаточно. – Снова завязывает мне глаза, и я ощущаю, как легкая дрожь предвкушения бежит по мне; все мои чувства обостряются. Его дыхание, мой возбужденный отклик, пульсация в ушах, запах Кристиана, смешанный с ароматом цитруса и полировки, – все это ощущается острее, потому что я не вижу. Его нос касается моего.

– Я сведу тебя с ума, – шепчет он и стискивает мои бедра, опускается, стаскивает с меня трусики, ладони скользят по ногам. Сведу с ума… ух ты!

– Подними ноги. – Я подчиняюсь, и он по очереди снимает с меня босоножки. Бережно ухватив за лодыжку, тянет мою ногу вправо.

– Шагни, – велит он. Пристегивает правую лодыжку к кресту, затем проделывает то же самое с левой. Я беспомощна, распята на кресте. Поднявшись, Кристиан делает шаг, и меня снова омывает его тепло. Секунду спустя он берет меня за подбородок и целомудренно целует.

– Теперь музыка и кое-какие игрушки. Вы великолепно смотритесь, миссис Грей. Пожалуй, воспользуюсь моментом, полюбуюсь видом. – Голос его мягок.

Все у меня внутри сжимается.

Несколько секунд спустя я слышу, как он тихо идет к комоду и выдвигает один из ящиков. Ящик со стеками? Понятия не имею. Достает что-то и кладет наверх, потом что-то еще. Динамики оживают, и через секунду фортепианные звуки нежной, спокойной мелодии наполняют комнату. Кажется, Бах, но что именно, не знаю. Что-то в этой музыке пробуждает во мне тревогу. Возможно, потому, что она слишком холодная, слишком отстраненная. Я хмурюсь, пытаясь понять, почему она меня беспокоит, но Кристиан берет меня за подбородок и мягко тянет, заставляя отпустить нижнюю губу. Я улыбаюсь, стараюсь успокоиться. Отчего я тревожусь? Из-за музыки?

Ладонь скользит вдоль шеи, вниз к груди. Большим пальцем стягивает чашку, высвобождая правую грудь из бюстгальтера. Тихо, одобрительно урчит и целует в шею. Губы его следуют по оставленной пальцами дорожке. Пальцы перемещаются к левой груди, освобождая и ее. Я мычу – он катает большим пальцем по левому соску, а губы смыкаются на правом, потягивая и мягко дразня, пока оба соска не поднимаются и не твердеют.

– А-а-а…

Он не останавливается. С изысканной осторожностью наращивает интенсивность ласк. Я тщетно натягиваю путы – острые стрелы удовольствия пронзают тело от сосков к паху. Я пытаюсь поерзать, но почти не могу двигаться, и мука становится невыносимой.

– Кристиан, – молю я.

– Знаю, – бормочет он хрипло. – Ты так же поступаешь со мной.

Что? Я стону, и он начинает опять, подвергая мои соски сладкой пытке снова и снова, подводя меня ближе и ближе.

– Пожалуйста, – хнычу я.

Он издает какой-то утробный, первобытный горловой звук, затем выпрямляется, оставив меня задыхаться и извиваться в оковах. Одна ладонь ложится на мое бедро, другая ползет по животу.

– Посмотрим, как ты тут, – мягко воркует он. Нежно обхватывает меня между ног, легонько касаясь большим пальцем клитора. Я вскрикиваю. Медленно вводит в меня один, затем два пальца. Я мечусь, верчусь, подаюсь навстречу его пальцам и ладони.

– Ох, Анастейша, ты такая… готовая, – говорит он.

Он водит пальцами внутри меня, снова и снова, подушечкой большого пальца поглаживая клитор, вперед-назад, еще и еще. Это единственная точка на моем теле, где он прикасается ко мне, и все напряжение, все тревоги дня сосредоточиваются в этой части моего тела.

О боже правый… это так пронзительно… и странно… музыка… напряжение внутри меня начинает нарастать…