Бывший агент унесся мыслями далеко в прошлое и вспомнил мир, где воевал много лет назад. Тамошние работорговцы, вместо того чтобы нанять живых солдат, вложили все свои капиталы в роботов-убийц последней модели. Освободители легко справились с ними, заманив в болотные топи, где люди могли выжить, а машины — нет. И все же, когда Руиз впервые увидел такого робота, надвигающегося на него по зеленому склону, то чуть с ума не сошел от страха. Отчасти ужас был вызван страшным изображением смерти на огромном корпусе.

Руиз повертел в руках шлём, затем опустил кисть в банку с белой краской и приступил к работе.

Через час на гладких монолиновых пластинах красовалось грубое изображение разнообразных атрибутов из мира хищников — примитивные рисунки, какие можно встретить разве что в отсталых мирах, где еще не додумались до пороха и пуль. Броня пестрела растущими ниоткуда шипами, когтями, плавниками и прочими средствами устрашения. Там и сям виднелись фальшивые дыры, из которых торчали нарисованные кости: тут осколок ребра, там берцовая, здесь плечевой сустав. Шлем автор украсил страусиными перьями над оскаленным черепом.

— Неплохо, — оценил Хемерте, оглядев творение Руиза со всех сторон. — Динамично и производит впечатление. Наверное, я не стану учить тебя гончарному ремеслу, здесь мои планы в отношении тебя не годятся. Ты — прирожденный художник.

Бывший агент рассмеялся.

— Ваш образ жизни располагает к снисходительности.

— И то правда. Ну ладно, что тебе еще понадобится?

— Наверное, кожная маска. Если пиратские главари за мной охотятся, мне следует как можно меньше походить на самого себя.

— А на кого бы ты хотел походить?

— Не знаю. Да хоть на тебя.

Хемерте рассмеялся.

— Да ты дипломат. Кстати, мы уже выбрали, кто будет сидеть на другом конце телесвязи. Мы искали среди добровольцев, и только одна кандидатура показалась нам подходящей. Тебе она известна.

— Не может быть…

— Ты возражаешь?

Руиз через силу покачал головой.

— Нет.

Произнеся это, он ощутил одновременно глупость и неизбежность такого решения.

Прежде чем уйти, Хемерте после некоторой внутренней борьбы все-таки произнес:

— Я должен спросить тебя, Руиз: почему ты сделал так, чтобы твой клон не мог пользоваться телесвязью наравне с тобой?

Беглецу вдруг захотелось ответить честно и искренне, и он не смог противиться этому импульсу.

— Не знаю… Все-таки я не до конца ему доверяю, поэтому мне необходимо хотя бы минимальное преимущество. В обладании преимуществом и заключается, пожалуй, вся моя философия… Если вам кажется, что я в нем ошибся, снабдите его аналогичным комплектом снаряжения.

Но Хемерте только покачал головой, и Руиз не уловил смысла этого жеста. Что это было? Осуждение? Жалость? И то и другое одновременно?

— Операцией, руководишь ты, — сказал опекун. — Кстати, должен тебя кое в чем разочаровать: к сожалению, нам не удалось достать доспехи, которые требуются для спуска в анклав геншей. Бронекостюмы, снабженные системой очистки и регенерации воздуха, на Сууке, по всей видимости, неизвестны. Лучшее, что мы смогли сделать, — это поставить углеродные фильтры и снабдить кислородным баллоном обычную броню для ведения боевых действий в городских условиях. Чистого воздуха у тебя будет примерно на три часа — хватит?

— Должно, — ответил бывший агент.

Прежде чем покинуть «Глубокое сердце», Руиз Ав посоветовался со своим клоном.

— Какие сведения ты рассчитываешь добыть и каким образом? — у педантично уточнил Малыш.

— А что ты посоветуешь? — вопросом на вопрос ответил Старик.

Ему сделалось весело от нравоучительного тона собственной младшей личности. Двойник смущенно улыбнулся.

— Заметил, да? Напоминает внутренний монолог персонажа скверной голодрамы. Помнишь кампанию на Квалиоре? Зимняя пустыня и клоны — целые взводы клонов, которых они послали против нас. Помнишь, как мы проходились по этому поводу? — Он хохотнул. — Вот тебе и справедливость.

— Что да, то да, — покивал Руиз. — Я начинаю верить, что, если проживешь достаточно долго, Вселенная ответит на каждый твой поступок, хороший или плохой. Жутковатая перспектива, правда? Особенно для нас. Но, как бы там ни было… Я опять собираюсь в Спиндинни.

Малыш нахмурился.

— Интересно, существует ли это место до сих пор. Ты считаешь, что в Моревейнике могли остаться еще не нанятые бойцы?

— Не знаю… У тебя есть предложение получше?

— Хм-м-м… — Малыш задумчиво потер подбородок. — Трудно даже попытаться предложить что-либо. Мне все время кажется, что стоит мне выдать идею, как тут же выяснится, что ты это уже продумал или сделал. Подобные мысли не способствуют творчеству. Ладно. Например, если ты найдешь там кого-то живого, тебе придется прикинуться одним из них и расспрашивать насчет работы и того, где можно хорошенько поживиться.

— Верно. Может, удастся выяснить, держится ли еще крепость Юбере, и понять, спустились ли военные действия на тот уровень, через который мы рассчитываем проникнуть внутрь. Главное, не слишком выделяться своим любопытством.

— А если там никого не окажется?

— Есть и другие ходы. — Руиз подумал о тех связях, про которые клон знать не мог: создатель чудовищ Публий, он же несостоявшийся Император мира, хозяйка рабских казарм Алмазная Подвеска, старый друг Олбани.

Повинуясь внезапному порыву, он спросил:

— Помнишь Олбани Евфрата?

Малыш улыбнулся.

— Естественно. Хороший парень, насколько может быть таковым наемник.

— Он умер.

— Откуда ты знаешь?

— Он работал на меня, и один из моих врагов оторвал ему голову.

— У-у-у… скверное дело. — Огорчение Малыша было искренним, но Руиз отметил некоторую поверхностность реакции клона. Что бы это значило?

— Ты отомстил за него или предпочитаешь подождать, пока через пару миллионов лет Вселенная сама расправится с убийцей? — поинтересовался двойник.

— Да нет. Я убил того, кто прикончил Олбани… Вернее, смотрел, как он умирает. Это был Публий…

— Вот здорово! — На лице клона засияло такое удовольствие, что бывшему агенту сделалось несколько не по себе, хотя он и разделял чувства собеседника.

— Стало быть, Публий? Насчет него и спрашивать ничего не стану. Он гораздо большее чудовище, чем любое из его произведений.

А Руиза почему-то, так и подмывало рассказать двойнику про сделку со старым врагом. Секунду он еще колебался, а потом выложил все: как он убил Алонсо Юбере, как потерял всех своих людей, как Публий его предал, описал гибель бывшего товарища. Руиз излагал эту историю со все возрастающим чувством стыда, но когда он закончил, то не увидел в глазах клона ничего, кроме понимания и одобрения. Посмотрев на это красивое лицо, он ощутил, как в нем, по непонятной причине, закипает гнев.