— Мне противно, Давид. Уйди.

— Дай мне сказать, — твердым голосом произносит он. — Прости, что не сказал тебе сразу. Я должен был. Хотел утром это сделать. Я бы все равно рассказал тебе, понимаешь?

— Так, было, Давид? — спрашиваю я. — Было?

— Нет, — уверенно произносит он. — Вот.

Достает телефон, роется и включает запись.

И я слышу голоса. Вика и Давид.

Сначала неразборчиво. Потом голос Давида. Он зовет меня. Ему отвечает Вика. Какое-то шебуршание.

— Давид, — голос Вики. — Проснись же! Это я, Василиса.

Недовольное сопение в ответ.

— Давид! — уже громче. — Вставай! Трахни меня, Давид!

Я закрываю рот от ужаса.

А из телефона опять лишь мычание.

— Уйди, — голос Давида и спустя мгновение храп.

Удивленно смотрю на Давида.

— Сел на телефон задницей и включилась запись, — улыбается он. — Не было ничего. Видишь? Я никого не могу трахнуть, кроме тебя. Даже по пьяни.

А во мне борются два чувства. Вроде, я и рада. Давид доказал, что не спал с Викой.

Но как же горько от того, что Вика оказалась вот такой. В ушах так и звучат ее слова: «Трахни меня, Давид». Как же больно…

Отворачиваюсь и слезы стекают по щекам.

— Не плачь, Василиса, — Давид гладит меня по волосам. — К сожалению, так бывает.

— Она же сестра мне, — смотрю на него, стирая слезы со щек.

— Не плачь, — прижимает меня к себе. — Я с тобой.

— Давид, я боюсь, что ты тоже…

— Нет. Я буду рядом всегда. Только не сбегай больше.

— Я и не сбегаю, — пожимаю плечами.

— Все будет хорошо, Василиса. Ты уже была у врача? По поводу беременности.

Давид напоминает мне то, что давало мне силы все эти дни.

— Как ты узнал?

— В больнице сказали. Ты прости, я тогда… ну, Арсена… Никто не должен до тебя прикасаться. Никто.

— Он хотел помочь же, Давид…

— Да понял. Мы с ним уже все решили. Он нормальный мужик.

— А ты? Разве так можно себя вести? Ты напугал меня, Давид…

— Прости. Я не причиню тебе зла. Тебе нечего бояться.

Аккуратно поднимает меня и несет.

— Тебе нужно отдыхать, — с этими словами кладет на кровать. — Завтра в клинику поедем.

— Давид, — беру его за руку.

Мне хочется услышать от него хоть что-то. Он же теперь знает, но как будто избегает этой темы.

— Спи, Василиса. Тебе нужен отдых.

— А ты?

— Мне надо позвонить кое-куда. Спи.

Проводит рукой мне по волосам, поправляет одеяло и выходит из комнаты.

Я лежу и не знаю, радоваться мне или… Мы, вроде, и помирились, но ребенок. Неужели, Давид не рад.

Да, мы никогда не говорили с ним на эту тему. Никогда. Но… если мы любим друг друга, то разве не должны мы оба любить нашего ребенка? Он же наш.

Отворачиваюсь к стене и с этими мыслями проваливаюсь в сон.

Глава 28. Давид

Когда доктор в больнице как бы между делом сказал мне, что Василиса беременна, я не сразу осознал это. Переспрашивать не стал. Такими словами не бросаются.

Это же мой ребенок? Мой. Но готов ли я к нему?

Это все изменит. Всю жизнь изменит.

Я никогда не думал о детях. Никогда.

Но сейчас Василиса ждала ребенка. Моего ребенка.

Пока она была в больнице, я поехал к Арсену. Какого хуя он делал в квартире Василисы?! Вот главный вопрос, который волновал меня.

Когда он рассказал мне, то многое сложилось в моей голове.

Вика.

Опять она. Она была как «серый кардинал».

По словам Арсена, Вика пообещала ему, что акции будут проданы именно его компании. Даже принесла договор, подписанный, якобы, Василисой. Это потом уже экспертиза показала, что договор был подписан самой Викой. Василиса не участвовала в этом.

По этому договору Арсен перечислил аванс Вике. Небольшой по его меркам, но все равно деньги.

Когда всплыл обман, после угроз Вика пообещала вернуть деньги и для этого пригласила Арсена домой. И мне она позвонила. Сказала, что Василисе плохо и я сорвался к ней.

Похоже, Вика все рассчитала. Я застал Василису с Арсеном. А я дурак повелся на этот развод.

Хорошо, что Арсен нормальный парень и мы с ним все выяснили.

Теперь он тоже искал Вику. С того самого утра она не появлялась.

Я долго думал, рассказывать ли Василисе про ее сестру. Ведь это будет еще один стресс, а доктор предупредил об опасности.

Я и так готов был избить сам себя за то, что подверг опасности Василису и нашего ребенка.

И опять в голове всплывает это слово — ребенок.

Я сжимаю виски и сижу один в темной комнате. Василиса спит за стеной.

Я люблю ее. Люблю как никогда никого не любил. Я вообще никого не любил раньше. Мне никто не был так нужен, как она.

Этот месяц без нее был моим кошмаром. Я не знал, куда деться. Что делать. Ничего не помогало забыться.

И я знал, что уже больше никуда не отпущу ее.

Встаю и заглядываю в комнату. Василиса спит, свернувшись калачиком и накрывшись одеялом с головой. Я быстро раздеваюсь и иду к ней. Обнимаю ее за талию и прижимаю к себе.

Она чуть просыпается, поворачивает голову с закрытыми глазами.

— Давид, — шепчет в полудреме.

— Тихо, тихо, — целую ее в висок. — Я здесь. Я рядом. Спи. И она кладет свои руки на мои и сама еще ближе жмется.

И я засыпаю. Наконец-то, я засыпаю спокойно. Зная, что Василиса в моих руках. Моя.

На следующий день я везу