К реальности ее вернул громкий вопль:

— Черт подери, этот автобус опаздывает?

Женщина, только что загнавшая свою машину передком на тротуар, едва не задев Крессиду, высунулась в окно.

— Должен подъехать минут через десять, — ответила Крессида.

— Десять? Вы уверены? — Женщина распахнула дверцу и выбралась на тротуар. — Черт, я опоздаю! — Она нервно посмотрела на часы. — Мне назначено у дантиста. — Она была пухлая, довольно симпатичная, одета небрежно, но модно, во все черное. Подобно большинству родителей, она выглядела несколько староватой для матери десятилетнего ребенка. Крессида внимательно ее рассматривала. Взъерошенная и как бы растрепанная, но намеренно. Легкий шерстяной костюм сидел плохо, но все же было ясно, что он от дорогого портного; он даже заслужил бы эпитет «шикарный», если бы не выглядел так, словно его только что вытащили из переполненной бельевой корзины. Темные волосы до плеч хорошо подстрижены. Отличная косметика и дорогое на вид серебряное колье.

— Директриса недавно выходила и сказала, что автобус застрял в пробке. Водитель ей позвонил, — пробормотала Крессида. Она никогда прежде не встречалась с этой женщиной.

— Вы мама Кэти-Мей, не так ли? — Лицо женщины казалось смутно знакомым, но Крессида никак не могла ее вспомнить. — Лулу все время мне о ней рассказывает. — Та улыбнулась.

— Лулу Стивенсон? — Крессида посмотрела на женщину с интересом. Кэти-Мей была буквально без ума от этой Мари-Луизы — все звали ее Лулу, — но Крессида еще не видела девочку.

А мать Лулу вдруг схватилась за щеку.

— Проклятый зуб меня с ума сведет! — пожаловалась она. — Если я пропущу назначенное время, придется неделю ждать… — Крессида уже поняла, что за этим последует. — Вы не могли бы…

— Я могу забрать Лулу к себе, они поиграют с Кэти-Мей, — нехотя предложила она.

Миссис Стивенсон чуть не подскочила от радости.

— Вы не против, правда? — Она широко улыбнулась. — Очень мило с вашей стороны! Я вас тоже как-нибудь подменю, обещаю! Кстати, меня зовут Фиона. — И она протянула руку. — А вы Крессида Рекальдо, так? Мне очень нравится ваша фамилия!

Сердце Крессиды словно сжали ледяные клещи. «Откуда, черт бы ее побрал, она знает мое имя?»

— Мне больше нравится Кресси, — холодно сообщила она. И быстро спросила, чтобы сменить тему: — Вы где живете?

— В Блэкроке. Но наш дом еще не закончили ремонтировать. Это тянется чуть не целый век, все эти перестройки. А пока я сняла маленькую убогую квартирку, которая обходится в кучу денег. — И Фиона назвала улицу недалеко от школы. Потом снова схватилась за щеку. — Это много времени не займет, час, не больше. Я вам сразу позвоню, как только закруглюсь. Дайте мне ваш номер телефона.

— Блэкрок — это мне по дороге, — вежливо сообщила Крессида. — Нетрудно будет забросить Лулу домой. Мне, видите ли, нужно будет заехать на Меррион-стрит около шести, кое-что забрать. Так что просто оставьте мне свой адрес. — Вот так, гейм, сет и матч. Она смотрела, как миссис Стивенсон садится в машину. Та перестала хвататься за щеку. Крессида мрачно улыбнулась. «Я, кажется, становлюсь жутко подозрительной», — подумалось ей. Но напряжение ее уже отпустило. Тем не менее длительная практика и врожденная осторожность заставили ее запомнить модель и цвет машины Фионы Стивенсон. И ее регистрационный номер.

Е-мейл от Фионы Мур Шону Брофи

Шон! Старый трюк с зубной болью сработал и на этот раз. Но она оказалась слишком хитрой, так и не дала мне свой номер телефона. Здорово все-таки, что я выследила тогда Фрэнка! О’Дауду я показала фигу. Если я еще услышу от него хоть слово о том, как его достали все вместе и каждый в отдельности, я его просто убью. Канонизация святой праведницы Вэнджи все продолжается. Кошмар какой-то!

Фи.

P.S. У меня родилась еще одна идея — настоящая конфетка, причем там куча секса.

Целую, Фи

Кэти-Мей явно была в восторге от Лулу Стивенсон, девочки весьма энергичной и бойкой. А вот Крессида была не слишком очарована гостьей. Фрэнк отгородился от резко возросшего уровня децибелов, закрывшись в столовой, которую в отсутствие Крессиды превратил в свой кабинет. Один Рафферти был полон энтузиазма, и девочки все время играли со щенком.

Крессида доставила Лулу домой задолго до назначенного времени. На удивление уверенная в себе, девочка сидела рядом с ней на переднем сиденье и всю дорогу ее развлекала. Она много знала и во многом разбиралась, если не сказать больше, так что без какой-либо инициативы со стороны Крессиды выложила той кучу подробностей о собственной семье. Родилась она в Сан-Франциско, но жила в Лондоне, Кейптауне и в других городах, названий которых не помнила. У нее был старший брат, уже взрослый, он учился в Кембридже. Кэти-Мей — самая лучшая подруга, которая у нее когда-либо была, лучшая в мире. Рафферти ей ужасно понравился, и когда они переедут, а это будет уже скоро, она тоже заведет щенка, точно такого же. Она все болтала и болтала, и Крессида отключила слух, чтобы не слышать ее писклявый голосок. Очень писклявый, прямо уши режет. У мамочки появился новый друг, хороший и добрый, и он, может быть, однажды станет ее новым папой. У нее их много было, в разных местах разные, но Шон лучше всех. Крессида очень хотела спросить Лулу, чем же занимается ее мамочка, что ее носит по всему свету, однако, сознавая, как бы она сама разъярилась, если бы кто-то стал вот так вытягивать информацию из Кэти-Мей, поборола искушение.

— А завтра нам с Кэти-Мей можно поиграть? — жадно спросила Лулу. — Мне у вас очень понравилось! Рафферти — просто блеск! — И она снова принялась болтать, но Крессида уже отвлеклась, высматривая нужный дом. — Вон там! — закричала Лулу. — Вон, смотрите, там мама! — И указала на мать, выглянувшую как раз из окна третьего этажа.

Крессида посмотрела вверх и помахала рукой. Женщина поднялась, склонилась к чему-то, стоящему за шторой, потом выпрямилась и махнула в ответ. Что-то в последовательности ее движений заставило Крессиду подумать, что она работала за компьютером, упрятанным за полузадернутой шторой.

— Мамочка пишет книгу, — гордо сообщила Лулу, когда они, держась за руки, шли к подъезду. — А еще она пишет для газет. — Крессида замерла на месте. — Идемте, миссис Рекальдо, идемте же!

Миссис Стивенсон стояла у двери, держась рукой за щеку. Говорить ей было трудно, но она поблагодарила Крессиду и приняла у нее свое неугомонное дитя. Она не пригласила Крессиду к себе, не предложила чаю — правда, вряд ли предложение было бы принято. Однако, шагая на негнущихся ногах прочь от многоквартирного дома, Крессида, несмотря на ощутимое облегчение от того, что ее не пригласили зайти, не могла не почувствовать, насколько бесцеремонная небрежность матери Лулу отличалась от гипертрофированного дружелюбия, продемонстрированного ею возле школы. И она догадалась, что все происшедшее не имело ничего общего ни с какой зубной болью.