Появление третьей руки поразило его, заставив от неожиданности ослабить силу удара. Легче лёгкого оказалось отбросить руку с мечом вверх, ещё проще – рубануть небольшим, изогнутым серпом и раскроить ему живот.

Сладкий, тяжёлый, завораживающий аромат крови нахлынул волнами. Я перескочил на стену, к подаренному обеду. Строго говоря, передо мной был ещё враг, а не пища, но эту проблему решить было легко. Я запустил ладонь глубоко в тело человека и вырвал пригоршню внутренностей. Жизнь оставила его мгновенно, и я забросил еду в рот.

- Мясо есть мясо, - проворчал я, глотая.

Опустилась благословенная тишина – безволосый маг закончил свою пронзительную песню. Он начал медленно отступать назад, выпучив глаза. Я не сразу понял, что именно, обознавшись, принял за заклинание: слабость, панику, страх. После этого моя схватка была, можно сказать, выиграна.

И не только моя. Другие сахуагины пробились на стены и сражались в рукопашную с людьми. Часть волшебников ещё метала магию и пламя, но у большинства, похоже, силы кончились.

Триумф превратил мой страх в постыдное воспоминание. Я вдохнул воздух, впустив его в горловой мешок, чтобы заговорить.

- Где твой огонь, маленький маг? Он ушёл, и скоро ты станешь мясом.

Маг – теперь просто человек – повернулся и побежал, как испуганная рыбёшка. Я чуть запоздал, удивлённый, что воин может так позорно оставить поле боя, поджав хвост. Вот что такое эти маги, в конце концов. Такие же слабые и беспомощные, как и любой человек. И этого труса я боялся как какого-то чудовища?

Ирония происходящего вырвалась смехом. Громким, булькающим, свистящим смехом, волнами, от которых содрогнулся мой живот и затряслись плечи. Всё ещё хихикая, я последовал за бывшим чародеем, полусбежавшим, полускатившимся по лестнице.

Несмотря на веселье, я был полон решимости. Я съем свой страх, и тем верну себе честь.

Мистра милосердная, что за звук! После этого кошмарного смеха, всё прочее в какофонии битвы казалось сладкой музыкой. Я бежал от этого звука, нёсся прочь от смерти в бездушных чёрных глазах морского дьявола, и от воспоминаний о сердце храброго Хьюмонта, наколотом на его когти.

Все, кто сражался и пал у Западных Ворот, удостоятся одного конца, единой мрачной и незавидной судьбы. Будь то торговец или благородный маг, человек или сахуагин, разница оказалась невелика.

Позади над песками разнёсся грохочущий гром. Я почувствовал вспышку вызванной магией молнии, знакомый вой огненного элементаля, но уже не думал о том, какие новые волшебные чудеса призовет Хелбен Арунсун. Вообще не думал. Я превратился в животное, мясо, которое ещё дышит, и, следуя животному инстинкту, убегал от смерти.

Смерть следовала за мной по городу, бежала быстро, как морской дьявол за моей спиной. Вихрь заклинаний защитников вызвал не один пожар. Справа от меня огонь подхватила выложенная брёвнами улочка, и он быстро распространялся от одного к другому. С другой стороны улицы пылал особняк. Утром от него не останется ничего, только почерневший остов и обугленные кости престарелой дамы, с отчаянием на лице высунувшейся из окна верхнего этажа и умоляюще протягивавшей руки. Увиденных мною за столь короткое время ужасов хватило бы на сотню мрачных историй. Я отмечал их с той же бессловесной, неразмышляющей ясностью, которая помогает кролику найти путь сквозь заросли, удирая от лисы. Городские улицы были переполнены криками, запахом смерти, и треском огня.

Огонь.

Не знаю почему, но вздымающиеся языки пламени, отпечатавшиеся в онемевшем разуме, вернули мне некое подобие рассудка. Я вспомнил всё известное мне о морских дьяволах, и что огня и магии они боятся превыше любой другой вещи. Вот почему меня выбрали для Западных Ворот, почему я был вызван на стены, сражаться подле архимага. В моём распоряжении было несколько огненных заклинаний. Оставалось последнее, вотканное в магическое кольцо, которое я носил всегда, но в панике совсем о нём позабыл.

Но где использовать его? На улицах моего города хватало огня. Ага, вот и ответ. Строение сбоку уже вспыхнуло, большего вреда я уже не причиню. Я рванулся по ступеням к садику на крыше, чувствуя на бегу жар под ногами. Морской дьявол не отставал, дыша за спиной размеренными, шипящими глотками воздуха.

На крыше я развернулся, став лицом к лицу с сахуагином. Он двинулся на меня, разбрасывая с пути почерневшие каменные горшки с увядшими от нестерпимой жары цветами. Все четыре массивных зелёных руки потянулись, готовые ухватить меня. Челюсти были распахнуты, и с поджидающих клыков капала окрашенная кровью слюна.

Я не побегу. Хьюмонт, человек, которого я оценивал так презрительно – и ошибочно – стоял и сражался, оставшись безо всякой магии. Сорвав колечко с пальца, я швырнул его в морского дьявола.

Круг зелёного пламени вспыхнул из кольца, окружив существо, потусторонним сиянием поблёскивая на его чешуйках. С того мига и до самой смерти, я всегда буду представлять себе тварей Бездны купающимися в зелёном свете. Морской дьявол издал испуганный, свистящий вопль и упал, отчаянно перекатываясь и пытаясь сбить с себя магический огонь.

Я огляделся вокруг в поисках оружия, которым можно было бы довершить дело. На крыше был очаг, а рядом с ним несколько железных вертелов для поджаривания мяса. Они подойдут.

Никогда я не нападал на живое существо оружием из стали или железа. Пусть эта история тоже останется нерассказанной, но к третьему вертелу задача стала казаться полегче. С четвёртым я уже почти лихорадочно торопился убить. Сахуагин всё ещё был жив, а вот зелёный огонь слабел.

Неожиданно пол под моими ногами дрогнул, глухой рёв стал громче. Крыша начала терять устойчивость, я инстинктивно отпрыгнул...

Прямо в руки сахуагина.

Морской дьявол снова перекатился, сначала я оказался наверху, потом меня придавило его весом, но ни на миг он не отпускал меня. Как бы отчаянно не пытался сахуагин избавиться от огня, он явно намеревался поступить со мной так же, как с Хьюмонтом.

Но хоть он и был быстр, рассыпающееся строение его опередило. Крыша подалась и упала, провалилась на этаж глубоко под ней. Я ощутил неожиданный порыв жара, ошеломляющее чувство падения… и резкий рывок, когда мы остановились.

Две руки морского дьявола сжимали меня, но две других ухватились за край появившейся дыры. Могучие мускулы сахуагина напряглись – ещё немного, и он вырвет нас обоих из пасти пожара.

Всё было кончено. У меня не осталось заклинаний. Из волшебника я превратился в пищу.

Мои руки бессильно опустились по бокам, и одна коснулась металла. Это оказался серповидный клинок, разорвавший Хьюмонта.

Я схватил,