такого он придумал.

Достав из ещё одного пакета черную дутую куртку, помог мне ее надеть.

— Погнали!

Дима буквально светился. Его бы энтузиазм да в другое русло.

Мы вышли из комнаты, снова пошли к лестнице, спустились, после чего снова прошли по коридору и вышли во внутренний двор дома.

— Аккуратней ступай. Здесь может быть много стекла, — включив фонарик и взяв меня за руку, изрек Дима. Надо же, какой важный!

Любопытство росло во мне с каждой секундой.

Что это? Квест? Какой-то ночной пейнтбол?

Мы прошли ещё несколько метров, а затем остановились напротив стены. Надеюсь, нам не придётся сейчас с разбегу в неё бежать, чтобы потом Хогвартс какой не увидеть.

— И что? — осторожно поинтересовалась, несмело оборачиваясь по сторонам.

— Секунду…

Дима отпустил мою руку, но я тотчас же за нее схватилась.

— Не бросай меня! — выкрикнула.

— Уля, я тут. Никуда не собираюсь, — в его голосе послышался легкий смех. — Иди сюда, — притянул ближе к себе. — Доверься мне, — прошептал прямо в губы.

— Тоже самое сказал Анастейше Стилл Кристиан Грей, а потом отхлестал её плетью по заднице.

— Но ей же в итоге понравилось?

Ответить мне не дали, ведь за этими словами последовал долгий томный поцелуй, который разом стер все мои сомнения. Вот сразу бы так.

Отстранившись, Синица отошёл и приказал мне стоять и не двигаться. Со стороны послышался подозрительный шорох, после чего по бокам загорелись большие фонари.

Мы стояли напротив кирпичной стены, а на земле в ряд выстроились баллончики с краской и различные трафареты.

Граффити?!

— Мы будем заниматься вандализмом? — усмехнулась.

— Можно сказать и так.

Дима достал из кармана респираторы, перчатки и протянул мне.

Я никогда не увлекалась этой культурой. Граффити, скейтеры, различные рейв тусовки были не в моем вкусе, но я не прочь попробовать. Осознание того, что мы будем делать нечто незаконное подстегнуло мой азарт.

 Надо же! Димка Синицын разрисовывает стены по ночам! Кто бы мог подумать!

С рисованием у меня было туго. Это мягко говоря. Мы с ним не поладили с самого детства. Мой максимум — подрисовать Гоголю рожки (и то за свое «творчество» получила нагоняй от родителей). Собственно, с тех пор рисованием я больше не увлекалась.

Трафареты, как оказалось, были для меня. Синицыну, кто бы сомневался в мистере умелые ручки, они не требовались. Он рисовал уверенно, подсказывал мне и даже рисовал моей рукой. Мы рисовали надпись «crazy». Точно про нас сегодня.

— Этим ты занимался в своём городе?

— Отчасти, — предельно честно ответил. — Но граффити нельзя назвать чем-то плохим. Были вещи куда хуже. Граффити меньшее из всех зол.

— Что же тогда было самым жёстким?

— Драки. Я дрался очень много. Не умел сдерживать себя, постоянно провоцировал людей на конфликт. Я уже об этом говорил.

Мне даже даже сложно представить вечно холодного и сдержанного Синицына в ярости. Одно время я думала, что этот парень вообще робот, который не способен чувствовать.

Рисование нас затянуло, и мы даже не заметили, как пролетело несколько часов.

Сделав последний штрих, мы отошли.

Яркие буквы, блики. Цвета смешивались, переходили в другие. Удивительно.

Сделав несколько фото на память (и, конечно, для инстаграмма), мы начали собираться. Покидала я это место с долей грусти. Изначально я не хотела сюда идти, а сейчас не хотелось отсюда уходить. Уверена, что каждый раз проезжая это место, буду вспоминать этот вечер.

— Чего грустим? — спросил Синицын, когда мы уже переодевались.

— Не знаю. Здесь круто. Чувствуешь себя свободной, будто весь мир стоит на паузе. Нет обыденной суеты, проблем.

— Я же говорил, что ты не пожалеешь.

— Да, а я ещё я была очень хорошей девочкой, — с совсем не тонким намёком проворковала.

Домой ехала в предвкушении. Ночь обещала быть долгой и страстной. По крайней мере я на это надеялась. Ну, а кто бы на моем месте нет?

Синицын же только кидал мне свои загадочные улыбочки.

Домчали мы быстро. Сегодня я даже была не против такой езды. Представьте себе, даже с нашим сторожевым псом не погрызлась. Чего с неё со старой взять-то?!

Зайдя в лифт, нажала на кнопку и приперла в самом прямом смысле Синицына к стенке.

Я же не железная, в конце концов!

Столько дней! Это как показать ребенку игрушку, а потом сказать ждать до Нового Года.

— Уля, — выдохнул мне в губы, смыкая руки на талии.

— Ммм? — поцеловала его.

Уф, какой сладкий!

— Секс в общедоступном месте запрещен законом.

— Дима, ну вечно ты обламываешь весь кайф.

— О, я восполню. Не сомневайся, — дразняще проведя рукой по бедру, шепнул.

Что ж, после таких обещаний моё либидо, кажется, упало в обморок от счастья. Ладно. Можно и подождать.

Лифт щелкнул, и нам все же пришлось выйти.

Сюрпризы на сегодня, очевидно, не закончились. Возле двери Синица попросил меня закрыть глаза, после недолгих уговоров (моя цена проста: один поцелуй), я все же их закрыла.

Подхватив на руки, Дима понёс меня в квартиру, раздел (жаль, что не полностью) и даже разул, а потом вновь подхватил на руки и понёс.

Вот привыкну же, потом буду требовать с него свидания. Друзья же так делают, верно?! Ну даже если и нет, то у нас «особая» дружба.

Поставив меня на ноги, Синицын произнес:

— Открывай.

Распахнув веки, со свистом втянула в себя воздух.

Мать моя женщина!

Свечи, лепестки роз и ужин на двоих.

— Прошу.

Как только мы разместились, Синицын открыл бутылку вина и разлил по бокалам.

— Спасибо, — пригубив, поблагодарила его. Накрыла его руку своей и легонько сжала. — Знаешь, — усмехнулась, — не очень-то по дружески. Но к черту эти условности!

Синицын меня не поддержал.