— Ещё как ведёшь! — парирует её отец.

Я тоже заучил свой текст, но такого фурора не произвёл. Моя спутница забрала все лавры себе. Ну, мне и не надо. Кокетничать я ни с кем не собираюсь.

Нас отвозят на повозке в имение Янли. Территория находится на возвышенности. Высокая пагода в центре и несколько поменьше разбросаны по просторному парку. Несмотря на холод и постоянно идущий снег, усадьба словно застыла в лете. Уверен, это происки секты. Создать формацию, меняющую температуру и защищающую от непогоды, для них не проблема.

Для людей устроили пышное празднество. Собралось много знатных жителей из разных родов. К моему удивлению, здесь немало адептов, только вот членов секты Восходящего Солнца нет, и слава Арангу! Влияние губернатора поражает — если он смог уберечь дворян из своего города, возможно, он достаточно рассудителен и умён.

Празднество проходит с размахом. Несколько просторных сцен собрали для представлений. В парке организовали тематические зоны и подают блюда прямо на открытом воздухе. Все гости довольны и наслаждаются приёмом, пока вокруг в регионе гибнут люди. Здесь даже не так чувствуется влияние демона, словно оно обходит стороной это место.

Люди начинают стекаться к центральной пагоде. К гостям выходит сам Янли — моложавый, высокий и подтянутый. Аккуратные усы и символическая бородка на лице.

— Ещё раз приветствую своих гостей в этот славный вечер, — провозглашает он. — Наслаждайтесь отдыхом и дарами, привезёнными из столицы. Только тут вы можете вкусить плоды из тёплых регионов страны, попробовать вина и гостинцы, — горделиво продолжает он. — А теперь, по долгу службы, разрешите мне покинуть вас ненадолго. Как говорится, совмещаю приятное с полезным. Позвольте нескольким гостям украсть меня на время, чтобы обсудить срочные дела.

Его поддерживают аплодисментами. Люди наперебой кричат:

— Возвращайтесь скорее! Господин Янли, надо тоже отдыхать. Может, дела подождут⁈ Оставайтесь с нами!

— Извините, но мне придётся покинуть вас. Обещаю скоро вернуться, и мы продолжим веселиться! Это важно для города! — слегка кланяясь, губернатор уходит.

Я замечаю, как его лицо кривится. Просто тщательно созданный образ трудолюбивого чиновника.

На входе в центральную пагоду нас пристально досматривают гвардейцы. Угрюмый мужчина одобрительно кивает мне и Хону, а вот Каору останавливает, вскинув раскрытую ладонь перед её лицом.

— Эй, Хон. Ты что творишь? Зачем твоя дочка идёт к господину? Её же нет в совете, — недовольно кривится страж. — Я понимаю ещё повеселиться на приёме, такое допустимо, но…

Каору отвечает быстрее, чем успевает опомниться наш провожатый:

— Господин, понимаете, я тоже хочу пойти по стопам отца и стать членом городского собрания. Отец взял меня с собой, простите его за вольность, но для меня это важно. Это часть моего обучения!

Договорив, она хлопает длинными ресницами, изобразив трогательную невинность.

— Ладно, — хмыкает охранник.

Следующее помещение представляет собой зал традиционном стиле. Стены украшены гобеленами и вышивкой. Мебель из лакированного дерева. Несколько палочек благовоний дымят, наполняя комнату приятным ароматом. Янли восседает на возвышении, а мы усаживаемся на пол перед ним, скрестив под собой ноги.

— Давно тебя не было у меня на приёме, — замечает градоначальник. — И вместо того, чтобы почтить меня, ты решил прервать празднество деловыми разговорами, — надменно хмыкает он. — Не лучшее время выбрал для серьёзных бесед.

— Простите за дерзость, господин, — Хон склоняет голову. — Однако у нас для вас важные вести. Прошу, выслушайте.

Губернатор делает равнодушный жест рукой, позволяя говорить. В его поведении не прослеживается встревоженная реакция человека, который всерьёз воспринимает беспокойство своего подчинённого.

Мы не раз репетировали этот разговор, и в нём каждому отведена своя роль. Каору говорит меньше всех, лишь дополняет, смягчая наши мужские голоса. По статусу ей не положено. Хон же, наоборот, на правах старшего вещает больше всех. Я делаю короткие, но важные вставки. Свои личности мы не раскрываем.

На удивление, Янли слушает нас, не перебивая. Лишь время от времени он задаёт уточняющие вопросы.

— Что скажете? — в завершение обращаюсь я. — Если мы объединимся с практиками и сообща выступим против секты, то сможем оттянуть её внимание, пока они разберутся с демоном.

Янли смотрит сначала серьёзно, а потом заливается смехом:

— Ой, каменщик Лу Дан решил поучить своего господина политике и военному ремеслу? — с усмешкой он облокачивается на колено и щурится. — Вам есть ещё что сказать, Хон или Джу?

Хон хочет что-то добавить, но градоначальник обрывает его взмахом руки.

— Так, стоп. Хватит. Вы воруете время у других людей, — он грозит указательным пальцем. — Замечу, знатных! Не безродных простолюдинов, как вы. Так что хватит!

Его голос наполняется сталью, а глаза сверкают.

— Ой, насмешили же вы, — Янли пристально смотрит на Хона. — Только из уважения к тебе, старик, не прикажу вас выпороть. Настроение хорошее, и я хочу, чтобы оно таковым и осталось. Убирайтесь! Мы закончили.

Ощущаю, как под кожей, деревенеют желваки. Пламя вспыхивает в ядре, норовя вырваться наружу и залить этот зал кровью безмозглой пиявки, которая высасывает жизненную силу у всего региона. Благодаря ему опасная ситуация не просто не решается, а усугубляется с каждым днём. Не знаю, куплен ли он сектой, или просто в круговерти пиров и разнузданных увеселений потерял рассудок, но это и не важно.

Я могу забрать его жизнь легко, как сорвать колосок с придорожного поля. Затем поднимется тревога. Примчатся стражи, и мне придётся драться ещё и с ними. Подставлю Хона, который в общем-то не виноват, что его губернатор такой пустоголовый ублюдок. И все наши усилия по поиску союзников пропадут пропадом.

Нет.

Это плохая затея.

Я медленно выдыхаю и заношу лицо надменного чиновника в особый список. Список тех, кто должен однажды исчезнуть. Не сейчас, пока рано, но после Вастая придёт и его черёд.

Стража выпроваживает нас уже не так дружелюбно, как встречала.

— Я не могу здесь оставаться. Мне душно, — шипит Каору, оттягивая ворот тёмно-синего платья. — Это просто сумасшествие. Он дальше своего дворца мир видеть не хочет!

— Мы пойдём, — обращаюсь я к Хону, когда рядом нет лишних ушей. — Пировать, когда вокруг творится безумие, а смерть подступает к порогу — худшее, что можно придумать.

— Я всё же останусь и постараюсь найти нам сторонников, — вздыхает глава собрания. — Простите, что не оправдал ваших надежд. Думал, что господин Янли будет