– Мы захватили резидента ЦРУ на севере Афганистана, – сообщил Максим отцу после того, как дверь за спиной подполковника закрылась.

– Странные нынче развлечения у ментов пошли, – после паузы произнес Оболенский-старший. – Или у полицейских?

– Это уже не имеет особого значения, – хмыкнул Максим. – Я уволен.

– Насколько вы там «засветились»?

– Обижаете, товарищ генерал! – Максим немного ерничал. – Сработали под местных, вышли чисто. Свидетелей нет.

– Дай трубку подполковнику, – распорядился Николай Петрович.

Максим встал, подошел к двери, открыл ее. Подполковник стоял в коридоре, на другой его стороне.

– Вас. – Максим передал ему трубку.

– Слушаю, Мохов!

– Значит, так, – уверенно сказал Оболенский-старший. – Сделай так, чтобы этих людей никто не видел. Спрячь где-нибудь. Покорми и… Жди. Тебе твое начальство перезвонит.

В трубке послышались короткие гудки отбоя.

– Вот оно, значит, как… – Мохов говорил, обращаясь к трубке, которую вертел в руках. Отложил телефон, поднял глаза на Максима: – Ну, пойдем, боец. Тебя, кстати, как зовут-то?

– Шаман, – широко ухмыльнулся «вояка».

Звонок на телефон Мохова поступил примерно через час.

– Слушаю! – По номеру было понятно – звонили из столицы, из штаб-квартиры.

– Что там у тебя стряслось? – послышался недовольный голос большого начальника.

– Вышла группа с той стороны, – доложил Мохов. – Как я понял, военная разведка. Операцию курирует генерал-лейтенант Оболенский. Из Генштаба…

– Да знаю я, откуда он! – раздраженно пробурчал начальник. Видимо, оторвали от каких-то важных и нужных дел. – Короче, его людей накормить, напоить, обеспечить всем необходимым для полноценного отдыха. С вопросами не лезть. И постарайся так сделать, чтобы без лишних глаз. Ну, да ты и сам все знаешь. Их у тебя заберут утром. Понял?

– Так точно! – рявкнул подполковник.

– Все, делай. – Большое начальство отключилось.

«Вертушка» с военной базы пришла утром. Несколько крупных неулыбчивых ребят в камуфляже без знаков различия выскочили из машины, по-быстрому сгребли того, что назывался американским гражданином, втащили на борт, попутно нахлобучив ему на голову мешок из плотной черной ткани. Остальные – в том числе и Шовкат Сабиров, которого Мохов помнил еще по прежним временам, – поднялись сами.

Вертолет оторвался от земли, завис на мгновение. Потом, наклонив нос, стремительно рванул вперед. Заложив вираж, пошел в сторону военной базы. Мохов, который лично сопровождал отъезжающих, только головой покачал.

Он никогда не слышал о том, чтобы офицеры-пограничники могли перейти на службу в ГРУ. А вот Сабиров каким-то образом сумел… Впрочем, не его это дело. Люди улетели, и Мохов сразу же забыл их имена, внешность и позывные. И спроси его сейчас: «А кто там у вас с той стороны вышел?», он бы искренне удивился: «Когда?!» Тоже, знаете ли, специфика службы…

На российской военной базе судьбой группы занялся ЗНШ по разведке. Переодел – негоже, чтобы по территории базы шатались какие-то талибы, вызывая своим присутствием нездоровый интерес. Членам группы был выделен солдатский камуфляж и берцы. Все без каких-то отличительных знаков. Там, у себя в Москве, будут ходить, в чем захотят. А здесь в том, что дадут.

Потеснили солдат, освободив отдельный жилой модуль только для этой четверки. Пленного ЗНШ вообще разместил в своем кабинете, приставив к нему двоих здоровенных контрактников из роты глубинной разведки разведбата.

– Ну, вот… – ЗНШ жестом радушного хозяина указал на койки, застеленные свежим бельем, и включенный телевизор. – Транспорт за вами выслан.

– Подполковник, вы бы не могли нам помочь? – обратился к нему Оболенский.

– В чем вопрос?

– Нам тут неподалеку в одно местечко бы проскочить… – Максим не просил. Не было в его голосе просительных ноток. Так, предлагал. А уж согласится подполковник или нет… Это уже его дело.

Однако подполковнику поступили из Москвы достаточно конкретные указания. И среди них было такое – помогать вышедшей группе во всем.

– Сделаем! – коротко кивнул он.

– Дед, давай! – махнул рукой Максим.

Нужно было забрать документы членов группы, которые они перед выходом на ту сторону оставили в бункере.

Шовкат вернулся уже к самому отлету самолета. Войдя в модуль, коротко кивнул – все в порядке.

– Поехали, поехали! – поторопил ЗНШ. – Специально борт за вами прислали. Ждать долго не может!

Возле модуля уже стоял тентованный «уазик». Боковые, заднее и даже правая половина лобового стекол были заклеены бумагой. За рулем сидел офицер с погонами старшего лейтенанта. На заднем сиденье уже обосновались Блэр с мешком на голове и два конвоира из тех же контрактников.

Кое-как разместились в машине, чуть ли не на головах друг у друга. ЗНШ поехал на своей, указывая дорогу.

«Ан-26» уже стоял на взлетной полосе. Винты самолета вращались, но рампа была опущена. Старлей лихо загнал «УАЗ» внутрь самолета, заглушил двигатель, выключил зажигание. Несколько солдат, уже ожидавших внутри фюзеляжа, быстро закрепили машину. Старлей приоткрыл дверцу, выглянул и бросил короткое:

– Свободны!

Солдаты выбежали на взлетную полосу. Старлей вышел, огляделся, склонился к открытой двери «УАЗа». Сказал негромко:

– Вода и хавка – в заднем отделении. Удачи, братишки.

Дверца машины хлопнула, и офицер торопливо спустился на землю. Рампа поднялась, и «гадкий утенок» начал разбег.

– Ну, что, господа офицеры? – Артем открыл дверцу. – Ремней тут нет, пристегивать нечего, поэтому есть предложение выйти, проветриться.

– Почему нет? – согласился Максим и тоже начал выбираться из машины. Оглянувшись, сказал контрактникам: – Да снимите вы с него мешок! Никаких военных тайн он тут не узнает.

Солдаты переглянулись, однако снимать мешок с головы Блэра не спешили.

– Ну и черт с вами! – махнул рукой Оболенский-младший.

Конвоиры – вместе с пленником – так и остались внутри машины. А члены группы расположились в грузовом отсеке самолета. Разобрали свои документы, которые были свалены в один пластиковый пакет. В том же пакете помимо бумаг оказался и небольшой отдельный сверток, который Максим бережно убрал к себе в карман. Документы Багрова разом помрачневший Артем забрал себе.

– А чем там родина кормит своих героев? – заинтересовался вдруг Скопцов.

– Да сколько жрать можно! – усмехнулся Максим.

– У меня организм молодой, растущий… – Василий весьма выразительно похлопал себя по плоскому пузу. – Надо его питать.