– Могу сказать что-нибудь на садэйском, если хочешь. – Он приблизил свои губы к моему уху, и его дыхание вызвало у меня приятную дрожь. – Меная эс пулан дила деканала.

Я вздохнула. Неудивительно, что кочевники могут продать что угодно. Его голос, теплый и глубокий, напоминал летний мед, капающий с пчелиных сот.

– Что… – спросила я хрипло и прочистила горло. – Что это значит?

Он снова улыбнулся.

– Мне придется тебе это показать.

Щеки заалели.

– А ты очень дерзкий, – я прищурилась. Где я видела его прежде? – Ты живешь где-то поблизости? Твое лицо кажется мне знакомым.

– И ты называешь меня дерзким?

Я отвела глаза, понимая, как двусмысленно прозвучала моя реплика. Он в ответ рассмеялся, низко и горячо, и у меня вновь перехватило дыхание. Внезапно мне стало жаль девушек его племени.

– Я не из Серры, – сказал он. – Итак, кто был тот рыжий?

– А кто была та брюнетка? – парировала я.

– Так ты следила за мной? Это очень лестно.

– Я не… я… Как и ты!

– Верно, – произнес он примирительно. – Я не против, если ты будешь следить за мной. А брюнетка – это Афия из племени Нур. Новый друг.

– Просто друг? А выглядело так, будто немного больше.

– Может быть, – он пожал плечами. – Но ты не ответила на мой вопрос. Насчет рыжего?

– Рыжий – друг, – я переняла задумчивый тон парня. – Новый друг.

Парень запрокинул голову назад и рассмеялся. Смех его был нежным и диким, как дождь в пустыне.

– Ты живешь в Квартале? – спросил он.

Я замешкалась. Не могла признаться, что я рабыня. Рабам не позволено находиться на Лунном Фестивале. Любой чужестранец в Серре знает это.

– Да, – ответила я. – Я уже несколько лет живу в Квартале с дедушкой и бабушкой. И… и братом. Наш дом недалеко отсюда.

Не знаю, зачем я так сказала. Возможно, надеялась, что произнесенные вслух слова станут правдой, я обернусь и увижу, как Дарин флиртует с девушками, Нэн торгует джемом с лотка, а Поуп мягко увещевает своих самых беспокойных пациентов.

Парень покружил меня, а затем заключил в кольцо своих рук, еще ближе, чем в начале танца. Его запах, пряный, пьянящий и удивительно знакомый, притягивал так, что хотелось прильнуть еще крепче, вдохнуть его полной грудью. Твердые мускулы прижались крепче, мы соприкоснулись бедрами, и я сбилась с ритма.

– А чем ты обычно занимаешься?

– Поуп – целитель, – солгала я, и голос дрогнул. Но я не могла сказать ему правду, поэтому продолжила. – Мой брат – его ученик. А мы с Нэн варим джем. По большей части для кочевников.

– Мм. Я так и думал, что ты делаешь джем.

– Правда? Почему?

Он улыбнулся. Вблизи его глаза, затемненные длинными ресницами, выглядели почти черными. Прямо сейчас в них плескался еле сдерживаемый смех.

– Потому что ты такая сладкая, – сказал он насмешливо-приторным голосом.

Озорство в его глазах заставило на долю секунды забыть, что я – рабыня, что мой брат сидит в тюрьме, а все остальные, кого я люблю, – мертвы. Смех вырвался из меня как песня, даже в глазах потемнело и выступили слезы. На мой смешок партнер по танцу тоже расхохотался, и теперь мы смеялись вместе. А ведь раньше только Дарин мог рассмешить меня так. Я вдруг почувствовала странное облегчение, какое бывает, когда наплачешься вволю.

– Как твое имя? – спросила я, вытирая глаза.

Вместо ответа он замер, вздернув голову, как будто к чему-то прислушивался. Когда я заговорила, он приложил палец к моим губам. В следующий миг черты его лица стали жесткими.

– Нам надо уходить, – сказал он. Если бы он не выглядел таким убийственно серьезным, я бы решила, что он пытается заманить меня в их лагерь. – Облава меченосцев.

Вокруг нас самозабвенно кружили пары. Никто не слышал парня. Стучали барабаны, носились и смеялись дети. Все выглядело чудесным. Затем парень громко закричал, чтобы каждый мог услышать.

– Облава! Бегите!

Его глубокий голос пронесся по всем площадкам как приказ командира солдатам. Скрипачи смолкли, барабаны перестали стучать.

– Облава меченосцев! Уходите! Бегите!

Громкий шум разорвал тишину – один из небесных фонарей взорвался, следом – второй, третий. Стрелы мчались в воздухе – меченосцы целились в фонари, надеясь, что в темноте участников фестиваля будет легче поймать.

– Лайя! – Иззи подбежала ко мне, широко распахнув от ужаса свой единственный глаз. – Что происходит?

– Иногда меченосцы позволяют нам устраивать фестиваль. Иногда – нет. Нам надо отсюда выбраться. – Я схватила Иззи за руку, жалея, что вообще взяла ее с собой, и коря себя, что не позаботилась о ее безопасности.

– Следуйте за мной. – Кочевник, не дожидаясь ответа, потянул меня в ближайший переулок, который еще не затопило людской толпой. Он держался стен, и я шла за ним, крепко держа Иззи и надеясь, что мы еще успеем сбежать.

Когда мы дошли до середины переулка, кочевник завел нас в узкий тупичок, заваленный мусором. Крики сотрясали воздух, сверкала сталь. Спустя несколько секунд поток людей схлынул, многие повалились, срезанные на бегу, точно колосья пшеницы под серпом.

– Нам надо покинуть Квартал до того, как его оцепят, – сказал кочевник. – Любого, кого поймают на улицах, бросят в повозку-призрак. Вам придется двигаться быстрее. Сможете?

– Мы… мы не можем пойти с тобой, – я выдернула руку.

Он направлялся к своему каравану, но нам с Иззи туда нельзя. Как только его соплеменники увидели бы, что мы рабы, они сразу сдали бы нас меченосцам, а те – Коменданту. И тогда…

– Мы не живем в Квартале. Прости, что соврала, – я попятилась, таща Иззи за собой и понимая, что чем быстрее мы разойдемся, тем лучше будет для всех нас. Кочевник откинул капюшон и обнажил коротко остриженные черные волосы.

– Я знаю, – сказал он. И хотя его голос звучал все так же, в нем появилось нечто другое, неуловимое. Опасность, которую внушала его сила и которой не чувствовалось раньше. Без всякой мысли я попятилась назад. – Вам надо вернуться в Блэклиф.

До меня не сразу дошел смысл его слов. А когда дошел – подкосились колени. Он – шпион. Он заметил рабские браслеты? Подслушал мой разговор с Мэйзеном? Он сдаст нас с Иззи?

Вдруг Иззи выдохнула.

– Претендент Витуриус?

Когда Иззи назвала его имя, то все стало ясно, словно свет лампы озарил темную комнату. Вот чем объяснялись его знакомые черты, рост, легкость и грация. Но в то же время я запуталась окончательно. Что Претендент делал на Лунном Фестивале? Почему он старался сойти за кочевника? Где его чертова маска?

– Ваши глаза…