— Слушай, завтра утром ты заберешь меня из больницы.

— Не, даже не думай, — покачал головой Вадим. — Лепила сказал, тебе недели две как бревну лежать надо.

— Вадим, я не спрашиваю, что сказал врач, — сухо ответил Дима. — Я говорю тебе: завтра… точнее, уже сегодня утром, ты заберешь меня отсюда. Но врачи об этом знать не должны. Для всех — я в больнице. На мое место положишь кого-нибудь из людей Абрека, Смольного… не важно кого. Любого.

— Хорошо, как скажешь, — Вадим кивнул.

— Из отделения уберешь всех посторонних. В другие палаты, отделения, на другие этажи, куда хочешь. Заплати главврачу, медсестрам, уборщицам, всем, но к полудню все «люксовые» палаты должны быть заняты только братвой. Потом сделаешь вот что…

Дима лежал с закрытыми глазами, говорил размеренно и ровно, и Вадим вдруг понял, что этот мальчишка, когда подрастет да обтешется, станет настолько жестким, что Кроха ему позавидует. Дима апостола Павла придушит в воротах рая, лишь бы выбить свое место под солнцем. И ведь выбьет, оголец. Как пить дать.

Вадим слушал, кивал, выделяя для себя особо важные пункты.

— Слушай, Дим, я тут подумал… Может быть, твою Наталью стоит спрятать пока? Отвезти ее к Челноку. Он хавиру конкретную нашел. Никто не разнюхает.

— Не стоит. В Москве она будет в большей безопасности. Там Смольный чинить разборы не решится. Ему московская братва разом голову открутит, — ответил, подумав, Дима. — Что еще?.. Да, закажи билеты на поезд. Сорок билетов. До Екатеринбурга. Купе. Завтра с тобой свяжется человек, передаст паспортные данные. И достань новый «БМВ-750».

— Дим, да нет проблем. Только зачем тебе? — удивился Вадим.

— «БМВ» для Максима Абалова. У нас с ним договор на съемку. А в Екатеринбурге киностудия. Бывшая Свердловская. Она простаивает, значит, аренда нам обойдется дешево. Мне нужно быстро отснять материал. Ну и натура подходящая.

— Какая киностудия? — брови Вадима поползли вверх. — При чем здесь кино?

— Вадим, я — кинопродюсер. Со вчерашнего дня. Мы делаем фильм. У меня съемочная группа, — устало объяснил Дима. — Я за этих людей отвечаю.

— Пацан, — Вадим даже растерялся, — у тебя отца сегодня завалили, а ты про кино…

— И что? — Дима открыл глаза, повернул голову, посмотрел на советника. — Думаешь, если бы меня сегодня завалили, а отец остался жив, он бы все свои дела послал подальше?

— Ну-у-у… Нет, наверное, но ведь…

— Это другое дело? — закончил за него Дима. — Нет маленьких дел и больших дел, Вадим. Для каждого дело — по рангу. Для меня кино — дело большое и очень важное. Все, закрыли тему. Не надо ничего обсуждать, просто сделай то, что я тебе говорю. И оставь мне свою трубку, пожалуйста.

— Хорошо, — Вадим положил свой сотовый на тумбочку. — Но ты меня удивил, Дима. Очень удивил.

— То ли еще будет, — усмехнулся сухими губами Дима. Поморщился от боли. — Я жду машину в девять. Теперь иди. Мне нужно немного поспать.

* * *

— Пацан, ты вообще соображаешь, что делаешь? — Челнок выглядел не просто недовольным. Он выглядел взбешенным. — Я же предупреждал тебя! Мало того, что ты себя под пули подставлял, ты еще и пацанов под пули подставил.

— Челнок, — Степан оглянулся на стоящую у машины Ирину, — ты не обижайся, но… Эта девушка спасла меня сегодня утром. Не мог же я ее бросить.

— Так, — пробормотал Челнок. — Пошли амуры, на фиг…

— Да при чем здесь…

— При том, малой! Тебе баб не хватает?

— Челнок, — окрысился Степан, — ты язык придержи реально! Что ты гонишь? В конце концов, это не твое дело!

— Нет, это мое дело. — Челнок подступил к нему, выдохнул в лицо, глядя в глаза: — В городе война. У нас каждый ствол на счету, а ты рискуешь людьми из-за «дырки»!

Степан врезал ему, не задумываясь. Удачно врезал. Челнок ничего подобного не ждал и уклониться не успел. Полетел в угол, выронив автомат. Степан выхватил из-за пояса пистолет, шагнул к нему, опустился, придавил Челнока коленом к полу, прижал ствол «ТТ» ко лбу.

— Еще раз так ее назовешь, — процедил зло Степан, — я в тебе за секунду дырок понаделаю, как в решете.

— Духу не хватит, — усмехнулся окровавленными губами Челнок. — У отца хватило бы, а у тебя — нет. Баклан ты еще, Степа. И замашки у тебя фраерские, — он вдруг резко взмахнул рукой. Степан даже не успел ничего понять. Через мгновение ствол «ТТ» уже смотрел ему в лицо. — Только и умеешь понты кидать да пальцами перед ботвой крутить.

Челнок оттолкнул Степана, поднялся, отряхнулся. Пистолет он сунул в кобуру, автомат повесил на плечо. Степан стоял у стены поникший, раздавленный.

— Да ладно, — Челнок подошел к двери, посмотрел на Ирину. — Всяко в драке бывает. Но в следующий раз, прежде чем что-то сделать, подумай головой конкретно. Когда чувства мешают работе, выкинь на хрен такие чувства. Головой думай, а не головкой, иначе «маслину» схлопочешь промежду глаз и сам не поймешь, как такая лажа получилась. — Степан молчал. — А что за ребята там были, ты сказал?

— Не знаю, — ответил тот хмуро. — Пятеро. На темно-синем «Форде».

— А модель не запомнил?

— Да не до того мне было. Я думал, как ноги оттуда уносить.

— Ноги… — передразнил Челнок. — Духарь, блин. — Он вышел в сени, подозвал одного из парней, ездивших за Степаном. — Что за тачка там была? — спросил, поглядывая искоса на Ирину, понизив голос до шепота.

— «Краун», — ответил боец. — Так себе тачка. Для фасона только и годится.

— Номер срисовал?

— Конечно. — Боец назвал номер. — Только, Челн, гадом буду, это не наши пацаны. Чисто не из города. Наши сроду на таких повозках диких не катались. Позорняк ведь косячный. На «Краунах» реально только менты и лохи ездят.

— На «Курган» они следом за вами подоспели?

— Не, мы когда нарисовались, они там уже паслись.

— Понятно. — Челнок хмыкнул озадаченно, затем посмотрел на Ирину: — Голубушка, можно вас на минуточку?

— Это вы мне? — Ирина к подобному обращению не привыкла.

— Вам, вам, красавица. Подойдите, сделайте одолжение.

— В чем дело?

Ирина подошла к крыльцу, но подниматься не стала, осталась стоять, глядя на Челнока снизу вверх.

— Как по-вашему, голубушка, кто мог прислать людей, которые вас ждали у дома?

— Понятия не имею, — Ирина дернула плечом. Стояла она, скрестив руки, и потому вид у нее был несколько отстраненный.

— А зачем они вообще вас ждали? — прищурился Челнок.

Он улыбался, но это была улыбка крокодила. Скажи Ирина что-нибудь, что показалось бы ему подозрительным, через секунду Челнок приставил бы к ее голове пистолет и, даже не колеблясь, спустил бы курок.