На Озере Демонов и в самом деле был сильный шторм. Темно-синие волны с грохотом накатывались на берег. Холодный пронизывающий ветер свистел в ушах, сдувая надвинутые капюшоны.

— Омерзительный какой ветер, а! — прокряхтел Селиверстов, вынимая лодку из чехла.

— Может, не будем заплывать, Озеро Демонов все же, — сквозь грохот волн прокричал мне в ухо Рафаэль Юсупов.

— Посмотри, Рафаэль, около берега вода перемешана с песком из-за сильных волн. Для научных проб она негодная. Для чистоты эксперимента надо заплыть как можно дальше от берега. Да и лучше взять воду из глубины озера с помощь нашего прибора, хотя сделать это на волнах будет трудно, — сказал я, готовя двадцать специальных бутылок и прибор для глубинного забора воды.

Сергей Анатольевич Селиверстов накачивал лодку.

В душе копошились сомнения, вызванные рассказанной монахом легендой о том, что эта вода и в самом деле имеет демонические свойства.

— А может не стоит рисковать, а? — думал я. — Ведь заплыв в шторм и в самом деле опасен! Не нахлебаться бы еще этой… демонической воды!

Но научное любопытство подталкивало вперед. Позади уже была научная гималайская экспедиция по поискам «живой» и «мертвой» воды, когда на высотах 5000 и 5600 метров по легенде мы нашли два вида воды, которыми пользовались йоги для того, чтобы войти в состояние Сомати («мертвая» вода) и выйти из него («живая» вода). Лабораторные исследования на культурах клеток показали, что так называемая «мертвая» вода усиливает самопроизвольную гибель клеток (апоптоз), в то время как «живая» вода обладает принципиально противоположным действием, то есть усиливает жизнестойкость клеток. Эти результаты оказались для нас столь сенсационными, что, здесь, на Озере Демонов, мы не могли удержаться от научного соблазна взять пробы демонической воды, чтобы сравнить ее со святой водой озера Манасаровар.

Забегая вперед, скажу, что мы и в самом деле лабораторно исследовали оба вида воды, но, в отличие от «живой» и «мертвой» воды Гималаев, получили негативный результат. Демоническая вода и святая вода, испытанные по влиянию на апоптоз клеток в условиях города Уфы (Россия), оказались нейтральными. Легенда, рассказанная монахом Тленнурпу о том, что вода озера Ракшас имеет демонические свойства только в пределах этого озера и теряет эти свойства за его пределами оказалась, вроде как, верна.

— Лодка готова. Пора надевать резиновые перчатки, чтобы не касаться этой… брр… воды и отплывать, — послышался голос Селиверстова.

Я посмотрел на лодочку, сделанную по нашему заказу на уфимском заводе резиново-технических изделий «АО УЗЭМИК», и сконструированную для сильного шторма молодым инженером еврейским именем Эмиль и татарской фамилией Фатхутдинов и вздохнул:

— Ну, лодочка, держись! Говорят, это озеро не только людей, но и даже лодки глотает.

Сергей Анатольевич Селиверстов сел за весла. Я с усилием столкнул лодку и, разбежавшись по мели, вонзил ее в полуметровую волну, запыхавшись из-за недостатка кислорода. Вторая более высокая волна окатила нас с головы до ног, заполнив мой открытый от недостатка кислорода рот.

— Греби, Серега! — побулькал я, выплевывая воду и памятуя о ее демонических свойствах.

— Ух, гребу! Лишь бы боком к волне не развернуло, а то перевернет.

— Нам надо отплыть метров на 150 от берега и там удерживаться на месте, пока я наберу все 20 бутылок глубинной воды.

Крепись, Серега!

Мы отплывали все дальше и дальше от берега. Нас бешено качало на крутых холодных волнах, периодически захлестывая сверху. Я постоянно вычерпывал воду обрезанной пластиковой бутылкой.

— Шеф, а у меня то, что ниже пояса, промокло, в демонической воде плавает, а я ведь не женат.

— У меня тоже там промокло, и я бы тоже не хотел… Идиоты мы, еще резиновые перчатки надели, а уже мокрые с головы до ног. Ничего, Серега! Главное духом быть крепкими!

— Волны-то с берега маленькими казались, а здесь киты какие-то идут. Качает по метру вверх-вниз. У тебя, шеф, морской болезни нет?

— Нет.

— У меня тоже нет.

Когда мы отплыли от берега на 150— 200 метров , я, сдернув мешающие обрывки резиновых перчаток с рук, приступил к глубинному забору воды.

— Шеф, быстрее набирай воду. По-моему, ветер усиливается.

Я уже еле удерживаюсь на месте, лодку боком норовит повернуть.

— Стараюсь, Серега! Уже двенадцать бутылок набрал. Черпать еще надо воду из лодки, жаль, что третьей руки нет.

На какое-то мгновение ветер стих, и в наступившей тишине я четко услышал голос Селиверстова:

— Слышишь, свист какой-то появился. Не лодка ли прокололась?

Я похлопал по бортам лодки.

— Да нет, все нормально.

А свист, какой-то жуткий свист, усилился и перерос в дикий по интонациям вой. Я оторвался от процедуры забора воды и обернулся: огромная по высоте волна на бешеной скорости приближалась к нам.

— Серега! Держи нос лодки.

— Ветер со всех сторон, нас разворачивает. Держи одно весло!

Я резко развернулся в лодке и взялся за одно весло. Мы оба усилиями обеих рук старались удержать лодку в положении носом к волне. В этот момент нас накрыло волной.

— Не зря говорят, что это озеро глотает, — услышал я голос Селиверстова.

Лодка вынырнула из-под волны, полностью залитая водой. Мой мешок с бутылками проб плавал внутри лодки позади меня. Селиверстов сидел на дне лодки по пояс в воде. Я стоял на корточках тоже в воде.

— Воду из лодки не надо вычерпывать! Лодка так устойчивее, борта у нее мощные! Молодец, Эмиль, хорошо сконструировал! — закричал я.

— Шеф, еще одна такая волна приближается! Слышишь свист? — в ответ прокричал обладающий лучший слухом к высоким звукам Селиверстов. — До берега догрести не успеем.

Я вскинул голову и увидел новую громадную волну. Эта волна увеличивалась и увеличивалась по высоте, и вдруг я заметил, что… средний уровень озера поднялся выше нас.

— Что это? — вскричал я.

— Нас глотает… озеро, — прохрипел Селиверстов. Шеф, когда волна подойдет, нас поставит вертикально и перевернет. Нам надо воткнуть лодку в волну.

Я, еле удерживая весло в одной руке, кинулся в сторону Селиверстова и, распластавшись на нем, высунул голову вперед носа лодки. Селиверстов, изогнувшись, тоже выставил голову. Громадная волна ударила по нашим головам, чуть не раскрошив шейные позвонки, и с бульканьем пронеслась мимо, оставив шум и треск в наших барабанных перепонках. А когда через закрытые веки мы ощутили свет и открыли глаза, Селиверстов бешено радостным голосом закричал: