ни о чём не знает. — как бы отвечая на мои потаённые мысли, сообщила мне Лена. — Но обязательно начнёт интересоваться, почему ты такой заспанный, если ты немедленно не встанешь.

Я бы давно уже встал, но физиология, будь она не ладна… Да ещё после вчерашнего… сегодняшнего ночного безумия…

В общем, в присутствии этой девочки, вылезать из-под одеяла мне не слишком-то удобно.

— Выйди из комнаты!

— И не подумаю… Вставай скорее! А не то сюда придёт твоя Анечка, чтобы тебя будить.

Я скинул с себя одеяло. И под внимательными и любопытными взглядами «сестры» стал одеваться. Глядя, как я это делаю, она спросила:

— Тебе помочь?

— Сам справлюсь…

— А чего ты такой грубый опять? Разве я что-то плохое тебе сделала?

«Ещё нет. Но можешь… И это очень бесит. Не люблю, когда меня вот так берут за яйца… Блин. Ну и сравнение я придумал…»

— Ты, Алёнушка, пока мне ничего плохого не сделала. Но можешь. Если продолжишь в том же духе…

Похоже, что из всего сказанного мною, она смогла услышать только «Алёнушка».

— Почему ты меня так назвал?

— Ассоциация такая получилась. Как в сказке… Сестрица Алёнушка…

— Ясно. Это у которой братец в козлика обратился?

— В козлёночка…

— Хорошо, что не в козла. Давай я тебе шнурки на кедах завяжу…

— Да я и в тапочках могу.

— Мы идём завтракать…

— Куда?

— Анька толком не сказала, но я так поняла, то ли в блинную, то ли в пельменную.

— Но хотя бы умыться мне дадут сегодня?

— Давай по-быстрому…

* * *

Сполоснув заспанную морду, я кое-как привёл себя в норму. Теперь можно было уже и заниматься проблемами пропитания. Личный состав есть и он хочет есть… А предложил, конечно. соорудить еврейский омлет из всего того, что осталось в холодильнике. Но народ уже настроился на поход в какой-нибудь общепит. Это не помешало мне провести быструю ревизию на кухне, и понять, что снова надо идти за продуктами… Да… Большая у нас семья, и всех кормить надо. Поэтому сегодня в пельменную мы идём с рюкзаком. А ещё я не поленился заставить Алёнку помыть бутылку с винтовой пробкой под подсолнечное масло. И найти баночку для сметаны. Желательно чтобы с крышечкой. Аня подсказала, где прячется сетка для яиц. Ну, вот… Мы уже готовы идти на завтрак…

* * *

Позавтракали скромно в самой ближайшей пельменной. Но наелись, как говорится, от пуза. Ну а потом я вспомнил, что если идти по Ульяновской улице вниз, то мы попадём как раз к высотке на Котельнической набережной, а там есть неплохой такой гастроном. Рюкзак у меня с собой. А в нём — всё необходимое, включая авоськи…

— Анюта! Ты как себя чувствуешь?

— Нормально!

— Спина не болит?

— Нет. Но этот корсет уже достал. И жарко в нём, и натирает…

— Скажи врачам. Я тут уже ни при чём.

— Можно я его не буду надевать в следующий раз?

— А не боишься, что у тебя из-за этого будет искривление позвоночника или горб вырастет?

— Боюсь. Ведь ты меня тогда разлюбишь и бросишь…

— Тогда, будь хорошей девочкой и слушайся врачей. Поняла?

— Угу…

* * *

Первым делом, подойдя к высотке, мы уткнулись в кинотеатр «Иллюзион» и расположенную рядом булочную. Ванильно-коричный запах из булочной был «слышен» прямо на улице. Но на все происки девчонок, потянувших меня сразу туда, я ответил отказом.

— Я таки не понял. Вы хочите в кино или булочку? — имитируя одесский акцент иронично спросил я у своих девочек. — В кино с рюкзаками не ходють.

— А за хлебом мы не пойдём? — не оценив моего юмора, поинтересовалась Алёнка.

— На обратном пути зайдём.

— Почему? — спросила Анюта.

— Вот представь… Купили мы батон хлеба и вкусных булочек.

— А у нас говорят купить «булку хлеба». — вставила свои пять копеек Алёна.

Я не стал переспрашивать где это «у нас», поскольку и раньше сталкивался с этим нюансом. И в Саратове, и в Мариуполе я такое слышал.

— А у нас в Москве говорят «батон белого» и «буханка чёрного». Привыкай!

— Так что ты говорил там про вкусные мягкие булочки? — не унималась Аня.

— Купим хлеб и булочки. А потом положим их на дно рюкзака, чтобы сверху на них положить картошку, морковку и прочую капусту…

— Всё ясно… Ну и куда мы сначала пойдём?

— В овощной. А потом в продуктовый. Тут ещё винный есть, но он нам не нужен пока…

— Почему? — снова спросила Анюта.

Я не успел прочитать ей лекцию о вреде пьянства в малолетнем возрасте, потому что мне была выдана информация о том, что в винном ещё и бутылки пустые принимают, и продают «Буратино» и «Дюшес».

Снова мой прокол… В памяти всплывает информация, что в эти благословенные времена ещё не было алкогольного бума и дефицита. А в винный отдел можно было спокойно зайти, и очередей тут не было.

Короче, решили так. Я иду в овощной, а девчонки в винный за лимонадом. Выдал им авоську и три рубля, потому что мельче купюр у меня не оказалось…

* * *

В овощном магазине пахло не слишком приятно. Какой-то кисловато-затхлый запашок. То ли лук подгнил, то ли картоха по жаре забродила…

Лук репчатый у нас ещё дома остался от вчерашнего похода на рынок. Картошка с морковкой тоже ещё есть… А вот вилок капусты я прикупил. Авоська с капустой провисла почти до самого пола…

Странно… Дом хороший, элитный, вроде бы, а овощной магазин не очень впечатляет. Помню, что гастроном в высотке на площади Восстания всегда хвалили. Ну, ладно… Посмотрим, что тут за продуктовый?

Но до продуктового, мне дойти без проблем не удалось… Навстречу мне, со стороны винного магазина шли мои девчонки. Виду них, скажем так, был испуганный и немного помятый…

— Что случилось?

Аня тут же бросилась ко мне на шею, и расплакалась… А Аленка стала сбивчиво рассказывать.

— Мы купили четыре бутылки «Дюшеса». Нам дали сдачи два рубля с мелочью. Но, как только мы вышли из магазина, нас обступили какие-то хулиганы… Одного из них я, кажется, видела раньше. Он вертелся в винном, среди мужиков…

— Продолжай!

— Я испугалась… За Аню…

— Она меня собой заслонила… — сквозь слёзы подтвердила Анютка.

— Они отобрали авоську с лимонадом… И… Забрали все деньги…

— Не переживай так из-за пары рублей!

— Они нас обыскивали… Трогали везде… Это было… противно…

— И меня тоже… — шмы́гнула носом Аня.

— Сколько их было? — сердито спросил я.

— Четверо. — ответила Аня.

— Там ещё пятый был. Самый мелкий. Он в стороне всё время стоял.

— Ясно… на шухере, типа… Пошли посмотрим, что там за