с обеих сторон окружали раскидистые пальмы в терракотовых горшках. Чем-то они были похожи на экзотических птиц, несущих караул, но готовых взмыть в воздух.

– Чем тут пахнет? – спросила Рива, принюхиваясь к незнакомому аромату.

Аддисон с улыбкой указал на окружавшие фонтан кусты с белыми цветами:

– Трубы ангела. У них есть и другое название – бругмансия.

– Запах просто божественный.

– Мне приятно, что это доставляет тебе радость, – сказал он.

– Как не радоваться, попав в такой рай?

– А это плюмбаго, – пояснил Аддисон, махнув в сторону арки. – Вечнозеленое растение. Я расположил их так, чтобы они затеняли нишу.

– Вы здесь работали?

– Иногда… пока артрит не лишил меня этого удовольствия.

– Простите. Я не подумала.

Аддисон улыбнулся:

– Тебя, поди, удивит, когда я скажу, сколько мне лет. А мне под восемьдесят. Обычно я помалкиваю о своем возрасте. Артрит неумолимо завоевывает позиции. Бедра, позвоночник и так далее. Но самое скверное, что он добрался до моих рук, лишая пальцы гибкости.

– Я могу чем-нибудь помочь?

Аддисон пристально на нее посмотрел и ответил:

– Возможно.

Поглощенная своими мыслями, Рива прошла вслед за ним через арку и очутилась в тенистой нише, где стоял белый диван с красивыми узорчатыми подушками. Рива оглянулась на сад и снова вдохнула аромат цветов, но Аддисон повернул направо и открыл еще одну дверь.

– Да ваш дворец – настоящий лабиринт, – сказала Рива.

– Ты даже не представляешь, насколько это так.

Они вошли в небольшую и довольно мрачную прихожую, ведущую в спальню и ванную, выкрашенные в розовато-терракотовый цвет, а из высоких окон можно было видеть только небо. Аддисон щелкнул выключателем. Вспыхнула лампа. Риве показалось, что стены засветились изнутри. За кроватью висел вышитый марокканский гобелен.

– Какая красота! – воскликнула она.

– Я купил это в Марракеше. Как ты знаешь, с электричеством на нашем острове не очень благополучно. Есть ограничения. Так что кое-где этот милый уголок освещается только масляными лампами. А теперь давай поднимемся наверх.

Они снова вышли в прихожую.

– А тут, оказывается, винтовая лестница, – удивилась Рива. – Что ж я ее сразу не увидела?

– Глаза не успели привыкнуть после солнца. Да и лестница в углу. Без света можно и не заметить. Поднимайся первой. Я за тобой.

Лестница привела Риву в большую светлую кухню с обеденным столом. Ей казалось, что она попала в очаровательный, но какой-то странный дом, где все перевернуто с ног на голову.

– Здесь и холодильник есть, – с гордостью сообщил Аддисон. – Естественно, американский, фирмы «Дженерал электрик». Давай поднимемся на следующий этаж.

Поднявшись туда, Рива изумленно оглянулась по сторонам. Она попала в просторную гостиную с высоким потолком, где доминировали светло-зеленые и нежно-голубые тона. Из окон были видны окрестности Мдины. Гостиная освещалась двумя массивными лампами под тонкими шелковыми абажурами. С зеркала свисали нитки серебряных бусин, а на темно-синем диване лежали вышитые подушки. Выхода на террасу не было. Стеклянная двустворчатая дверь вела на балкончик под навесом, где едва хватало места для металлического столика и двух таких же стульев.

– Нравится? – спросил Аддисон.

– Потрясающее место! – улыбнулась Рива. – Но какое странное. Впервые вижу дом, где на каждом этаже всего по одной комнате.

– Если ты согласна продолжить нашу маленькую экскурсию, я угощу тебя кофе с выпечкой.

Одна из стен гостиной не имела окна, а только дверь. Аддисон отпер ее. За дверью оказался небольшой проем и вторая дверь.

– Сюрпризы продолжаются?

– Нет. Это мои апартаменты. – Аддисон открыл дверь. – А эта комната – мой кабинет. Идем.

– Я и представить не могла.

Они вышли на знакомую террасу с балюстрадой, где на столе уже стояли кофейник, две чашки с блюдцами и тарелка с аппетитного вида выпечкой.

– Угощайся, – предложил Аддисон.

Рива налила кофе и с удовольствием съела два пирожка. Впервые за эти недели она не заставляла себя есть.

Аддисон подождал, пока она допьет кофе, и спросил, не желает ли она узнать историю трехэтажных апартаментов.

Рива кивнула, хотя апартаменты показались ей похожими скорее на небольшой дом.

– Этот дворец, как и другие дворцы Мдины, – настоящий лабиринт. Но мне не сразу удалось раскрыть все его тайны. Дверь, через которую мы прошли в мой кабинет, была заложена кирпичами, и я даже не подозревал о ее существовании.

– А почему ее заложили?

– Возможно, в годы преследования католиков там прятался какой-то священник. Но более вероятной мне кажется версия о тайнике контрабандистов.

– Тогда как вы обнаружили дверь?

– На балкончик залетела птица и запуталась в прутьях решетки. Я услышал отчаянное хлопанье крыльев. Как ты знаешь, одна из стен этого дворца является внешней городской стеной. Оттуда мне был виден балкончик со злополучной птицей. Я предположил, что это соседский балкончик, и пошел узнать. Сосед ответил, что на его балконы никаких птиц не залетало.

– Как здорово! Похоже на сон о помещениях в доме, о которых ты даже не подозревала. Ты просыпаешься в радостном возбуждении, а тебя ждет разочарование: все эти потайные комнаты тебе только приснились.

– Я бы сказал, подобные сны на что-то намекают.

– На что?

– Возможно, твоя жизнь многограннее, чем тебе казалось до сих пор. И перед тобой могут открыться возможности, о которых ты не подозревала.

– Надеюсь, вы правы, – улыбнулась Рива. – Пожалуйста, продолжайте.

– Так вот, я поспешил нанять архитектора, и он предположил, что здесь есть дополнительные помещения, а в стене моего кабинета – замурованная дверь, которая туда ведет. Видела бы ты, как выглядела гостиная, когда строители разобрали кирпичи. Везде сплошная плесень.

– И вы сразу же начали реставрацию апартаментов?

– Нет. Откладывал с года на год. И вдруг у меня возникло прелюбопытнейшее ощущение, что они могут кому-то понадобиться.

– Серьезно? И кому же? – спросила Рива и вдруг поймала на себе пристальный взгляд Аддисона.

– Как оказалось, тебе, моя дорогая. Тебе. – (Рива заморгала, не поняв ответа.) – Я чувствую, что тебе неуютно находиться в апартаментах Бобби. А этот трехэтажный домик «вверх тормашками», спрятанный внутри дворцовых стен, пустует. Если он тебе нравится, перебирайся туда.

– Он мне очень нравится, – ответила потрясенная Рива. – Но я не могу жить просто так. Мне нужно работать, зарабатывать на жизнь.

– Я подумал и об этом, – улыбнулся Аддисон. – На протяжении всей жизни я вел дневники и даже – ты не поверишь – писал стихи. И сейчас один английский издатель намерен опубликовать мои мемуары.

– Значит, вы не только художник.

– Моей первой любовью была литература, но она не приносила мне доходов. А вот мои картины покупали довольно охотно, хотя после женитьбы финансовые вопросы перестали меня беспокоить.

– Но вы продолжили писать картины.

– Не сразу. Нельзя делать другого человека целью своей жизни. Я это