Просмотрев ссылки, Алекс выбрала статью в лондонской «Тайме», примерно годичной давности, под названием «Похищенный Гоген возвращен владельцу».

Что может иметь с ним общего Дункан? Да ясно что! Как профессор истории, он, должно быть, помог установить подлинность шедевра, а потом написал книгу о важности искусства Гогена для живописи.

Алекс нажала кнопку.

«Полотно кисти Гогена стоимостью десять миллионов фунтов стерлингов, три месяца назад выкраденное из замка лорда Хутинга, было возвращено законному владельцу и снова украсит стены великолепного архитектурного ансамбля пятнадцатого века.

«Купальщиц» Гогена похитили беспрецедентным образом, в один из дней, когда замок открыт для широкой публики. Его возвращением мы обязаны профессору Дункану Форбсу, за свои подвиги на этом поприще прозванному «Индианой Джонсом от живописи»…»

Алекс как разделала глоток воды и раскашлялась взахлеб.

— «Индиана Джонс от живописи»?!

Статья до небес превозносила Дункана, рисовала его эдаким рыцарем на белом коне, только вооруженным не мечом, а кистью. В своем паломничестве во имя искусства рыцарь разыскивал и возвращал краденые шедевры за солидное вознаграждение.

Человек, труп которого нашли в библиотеке, в числе прочего оказался скупщиком краденого антиквариата. Наверняка его появление не случайно. Но почему Дункан ни словом ей не обмолвился о том, чем занимается?

— Лживая скотина!!! — процедила Алекс.

Хотелось дать выход гневу, но как? Надавать обманщику пощечин! За неимением его под рукой Алекс дала столу хорошего пинка, чуть не сбросив на пол лэптоп. Ее сразу остудила резкость удара.

Поиск еще не закончен. Надо узнать все, что можно, про мистера Дункана Форбса, он же «Индиана Джонс от живописи». А для начала — успокоиться. В конечном счете, никто ей не лгал ни о профессорском звании, ни о работе в университете, пусть даже пресловутая работа ограничена промежутками в поисках сокровищ. Но какое верное прозвище!

Насчет книги о Гогене он тоже не лгал. А как насчет той, которую якобы пишет сейчас? И даже если он говорил правду, они же спят вместе! Неужто женщина, с которой спишь, не заслуживает немного больше правды о себе, чем первая встречная? Вот почему он так сдержанно отвечает на ее расспросы. Не хотел признаться, что имеет и другое, более доходное занятие.

Почему?

Чем больше Алекс размышляла, тем меньше ей нравилось происходящее.

Разве она не рассказала ему о себе все, до последней мелочи? Разве не впустила в свою жизнь, в свою постель, в свое тело? Откровенность за откровенность, ведь так?

Она схватилась за телефон, мстительно воображая, что выкрикнет Дункану в самое ухо все свои претензии. Однако номер так и остался ненабранным. Посидев немного, Алекс положила трубку.

Такие вещи нужно высказывать в лицо!

Пять минут спустя она уже выезжала со стоянки у дома, держа путь к знакомому коттеджу в гостинице «Риверсайд».

Машины Дункана за коттеджем не оказалось. Дверь дома заперта. Впустую подергав ручку, Алекс попробовала заглянуть в окна, но ничего не сумела рассмотреть и окончательно разъярилась.

Очень может быть, что именно так чувствует себя охотничья собака, добравшись до норы и обнаружив, что кролик успел смыться. Теперь понятно, отчего собаки заливаются лаем. Алекс и сама залилась бы, с подвыванием.

Как по-мужски — взять да и исчезнуть с лица земли как раз тогда, когда женщина настроена на хорошую разборку!

Ничего, от разборки ему не уйти. Надо же, так бессовестно, беспардонно врать от начала и до конца, с первой до последней минуты! Просто хочется рвать и метать!

Сидя в машине с коченеющими ногами и пылающим от гнева лицом, Алекс проворачивала в памяти подробности романа с Дунканом Форбсом и чем дальше, тем больше видела все в новом свете.

Труп убитого мошенника в библиотеке. Все и каждый думают, что речь идет о наркотиках. Но если вспомнить, Плотник еще и скупал краденое. Что же из этого следует?

Алекс сдвинула брови, пытаясь увязать в единое целое информацию, по крупицам осевшую в памяти за время расследования.

Если верить статье (а чего ради ей не верить?), Дункан не столько преподает, сколько выискивает по свету краденые ценности. Обычно художественные полотна. Затем он возвращает их владельцам. Допустим, не всегда. Допустим, часть он присваивает. Что ему мешает промышлять и тем, и другим?

Черт, какой неприятный ход мысли! Но тем более глупо открещиваться от того, что и Дункан, и Джерси Плотник явились в город по одной и той же причине. Оба шли по следу. Не хотелось бы докопаться до того, что и цель у них была одна и та же.

Что, если она по глупости улеглась в постель с вором?

Отсюда логически следует, что Дункан Форбс — убийца. Ну нет! Никакой логики здесь нет! Улики слишком косвенны. Тем не менее сидеть тут в темноте, ждать его появления с намерением бросить правду в лицо — еще глупее, чем вопрошать, откуда взялась кровь на рукаве.

Куда умнее подождать до завтра и встретиться в каком-нибудь шумном, оживленном месте, а главное — при свете дня. И уж конечно, не тратить часы, отведенные для сна, на раздумья о том, где Дункана носит в одиннадцать часов вечера и чем он занимается.

Дункан приложился ко второй за вечер пинте светлого пива в пивной «Морячок Эрни», которая, как он успел понять, служила главным местом сборищ городских болтунов. Здесь можно услышать самые свежие сплетни из мужских уст, так же как в «Задорных кудряшках» — из женских.

В нынешний вечер ничего нового в воздухе не носилось, да он и не ждал, а явился для того, чтобы разобраться в собственных чувствах. Под холодное пиво хорошо получается размышлять.

Одно время казалось, что смерть Джерси Плотника не имеет к Ван Гогу никакого отношения, что это одно из тех маловероятных, но не вполне невозможных совпадений, с которыми время от времени сталкиваешься. Значит, сам он так же далек от цели, как и в начале пути.

Так казалось только до появления пистолета в ящике Алекс.

Для одного случая совпадений явно многовато. Пистолет, конечно, — орудие убийства, но не только. Это еще и знак. Предупреждение.

Если учесть труп в библиотеке, знаков выходит два и, судя по всему, предназначались они Алекс.

Почему? Покрыто мраком, зато совершенно ясно прорисовывается факт того, что Алекс в опасности.

Пистолет в качестве милой маленькой шутки не так впечатляет, как, скажем, сумасшедшие гонки с перестрелкой на улицах Лиссабона или массовая разборка в трущобах Рио, но в масштабах Свифткарента событие грандиозное. Здесь все так мирно и славно, что даже припарковаться в неположенном месте — целая история. Что-то происходит, и что бы ни происходило, оно ходит вокруг да около Алекс, постепенно сужая круг. Настал час покончить с притворством и открыть ей правду о себе.