Он заворчал и нарочно царапнул меня, так что я ощутила боль и струйку крови, побежавшую по груди, хотя я и не могла посмотреть вниз, на рану. Его товарищ слева от меня сердито заверещал и резко остановился, вынудив всех нас сделать то же. Его голова метнулась вниз, и он укусил — не меня, а руку другой твари. Хотя его желтоватые зубы и прошлись по мне, хватка справа ослабла. Затем меня так толкнули вперед, что я почти потеряла равновесие и споткнулась. За моей спиной слышался визг крысиных боевых воплей. Наверное, они дрались, но я не могла обернуться, чтобы посмотреть.

Был ли у меня шанс? Я снова могла идти свободно, ноги уже ничто не связывало. Шатаясь и спотыкаясь, я двинулась вперед, уверенная, что в любой момент эти когти снова могут вцепиться в мои вялые, бесполезные руки.

Впереди было светлее, и я побрела туда, прерывисто дыша. Я с трудом верила, что меня до сих пор не поймали снова. Так я вышла на один из балконов, опоясывавших зал, где сквозь резные щели в стенных экранах проникало больше света.

И тут мне показалось, что пол слегка качнулся. Я взмахнула руками, вцепилась в сквозные отверстия в экране — мои руки были свободны! Заклятие, сковывавшее меня, исчезло. То, что меня еще не схватили, оставалось загадкой. Я могла только продолжать идти. Камень на моей груди становился все горячее. Хотя перевес был явно не в мою пользу, я должна идти, пока здешнее зло не помешает мне.

Я тащилась от одного экрана к другому, хватаясь руками за отверстия. Было похоже, что я ползла внутри гигантского зверя, поскольку воздух дрожал и гудел. Где-то неподалеку завихрение силы достигло огромного накала. И шла я к источнику этой силы или удалялась от него — я не знала.

Слевапоказался еще один выход на балкон. Мои исцарапанные руки с трудом удерживали меня, и я понимала, что, несмотря на экраны, меня слишком хорошо видно. Я каким-то образом доползла до двери, почти упав в нее. Опереться было не на что, и я рухнула — но не на каменный пол, а на что-то мягкое. Я словно оказалась лежащей на подушках под навесом. Мои ноги не стягивали незримые путы, просто сил больше не оставалось. Так я лежала, всхлипывая, не в силах заставить себя двигаться дальше.

Сильный ветер подхватил Мурри, но в воздухе уже не было рвущего мех песка. Песчаный кот полетел, не распушив своей густой шубы и не танцуя. Мурри заскулил, безуспешно пытаясь управлять полетом, Он еще и ослеп, или же это буря выдула из мира весь свет?

Потом из его груди вырвался уже не скулеж, а громкий боевой клич. И на его вызов ответили. Вспыхнул и исчез голубой свет. Он заскользил животом по твердому камню, изо всех сил пытаясь остановиться и встать на ноги. Но вместо этого стукнулся о некую поверхность впереди с такой силой, что из легких вышибло воздух, и он лежал, задыхаясь, вздрагивая от проснувшейся в его ране боли.

Он был… он медленно пытался вспомнить. Вода. Вода под землей. Его брат. Мурри послал мысленный зов. Ответ пришел очень слабый, но определенно пришел, и это подействовало на него как большой глоток освежающей воды.

Теперь — да, зрение тоже вернулось к нему. Он явно находился в каменной комнате. Где же те, кто вслед за ним прыгнул в арку света? Он принюхался — много запахов. Он заворчал. Крысы… И другие твари, и люди тоже… Он снова послал зов.

Ответ был очень слабым — всего лишь намек на то, что кто-то, кто обладает теми же способностями, что и он сам, находится где-то неподалеку. Его ночное зрение полностью восстановилось, и он увидел прямо перед собой дверь. Поднявшись на ноги, огромный кот прыгнул в проем.

Равинга стояла, застыв, как резное изваяние, подобное тем, что украшали стены, Тот, кто захватил ее в плен, откинулся назад в мягком кресле, скривив губы в злом подобии улыбки.

— Если я сейчас верну тебе голос, — заметил он, — ты им не воспользуешься. Много времени прошло, не так ли, дочь Света? Если я тебя знаю — а в этом я не сомневаюсь, — ты искала знаний во многих местах. Возможно, я могу применить часть этих знаний, поскольку я тоже с пользой провел время и выучился многому. Ты искала в воздухе, в земле, в скалах, я следовал иному пути, дающему большую силу.

Статуя стояла безмолвно, прикрыв веками глаза, способные выдать ее настороженность.

Прямо из пыльного холодного воздуха возник пронзительный звук. Куинзелль сразу же вскочил на ноги и исчез — часть стены отошла в сторону, открыв ему проход, и он скрылся в нем так поспешно, что кресло, с которого он сдернул себя рывком, осталось подрагивать, а подушки сползли на пол.

Кукольница выжидала, считая в уме. Дойдя до определенного числа, она отправила мысль в поиск.

Ее враг ушел недалеко. Он стоял перед нагромождением металла, упорядоченным в некоем узоре, вокруг которого как бы клубилось разреженное черное облако. Он призывал… энергия поглощалась. Внезапно узы, сковывавшие ее, спали.

Однако она не поддалась соблазну призвать собственную силу — та могла оказаться высосана, влита в мощь, которую враг пробуждал. Даже стены вокруг затянуло туманом.

На его зов шли древние сущности. Про некоторых из откликнувшихся она знала, что они собой представляют, но все они были из меньших, тех, с кем она могла встретиться, не усомнившись в себе. В ее ушах звучал ровный жалобный вой.

Впервые Равинга шевельнулась. Она прекрасно знала, что у дверей, выходящих в зал, стоит стража. Противостояние им серьезно истощит ее силы. Она решила уйти прежде, чем Куинзелль вернется.

Котти убежали, но она не тратила времени на попытки связаться с ними. Кукольница медленно обернулась, не покидая места, на котором ее удерживали. Ее все еще сковывала некоторая малая сила. Да, Куинзелль ушел через этот зал. Щупальца того, что он прикормил, чтобы контролировать проход, высосут силу из любого незащищенного человека. Действует ли оно так же и против крыс? Оно может высосать любую жизнь в пределах досягаемости, но она была уверена, что с ней этого не произойдет, если ее защиты будут активированы.

Она добралась до окна, достаточно широкого, чтобы послужить дверью. Снаружи были сумерки — не было никакой возможности сказать, сколько прошло времени. Ее посетила внезапная мысль: а когда она в последний раз ела? Вспомнить она не могла, но голода не испытывала. Было ли и это частью его контроля над ней? Равинга сделала большой шаг и вслед за потоком силы ее достигло дуновение воздуха.

На фоне сумерек она увидела полосы зеленовато-желтого света, пробивавшегося из окна неподалеку. Напротив нее было другое окно, но в нем не было никакого света, только пустота. Этажом ниже к внешней стене примыкала крыша. Равинга плотно запахнула плащ, просунула руки в разрезы рукавов. Мгновение она стояла, глядя вниз, измеряя высоту падения. Затем села на подоконник, спустила ноги. Соскользнула вниз, все еще держась за подоконник. И упала. Всякий, кто странствовал по Внешним землям, знал, что намерение, сопряженное с усилием, может сослужить хорошую службу. Она держалась за эту мысль, приземляясь на крышу внизу. Плащ частично предохранил ее от сильного удара.