– Сними с него головную повязку! – озарило Амирель. – Она его защищает от моего внушения!

Шаман попытался увернуться, но Феррун бестрепетно схватил за вытканное золотом полотно и сорвал его с головы, выдрав при этом приличный клок волос. Шаман проследил за отлетевшей в сторону повязкой, даже не поморщившись от боли.

– Он чем-то опоен, не чувствует боли, – заметила Амирель.

– Я тоже это вижу, – Феррун пристально следил за врагом. – Смотри, у него глаза стали не черными, а карими. Интересно, а как на людей влияет эта повязка?

– Не вздумай пробовать! – всполошилась Амирель. – Наделаешь себе вреда, помочь тебе никто не сможет!

Оставив эти слова без ответа, Феррун повторил:

– Кто ты? Отвечай!

Шаман выпучил глаза, сопротивляясь чужой воле.

– Я главный шаман Уйманам, – проговорил он явно через силу. – Нет меня сильнее!

– Как видишь, есть! – издевательски поправил его Феррун. – Сколько вас пришло сюда, в Ключград?

– Нас было девять, – глухо признался тот. – Все шаманы высшей руки.

– Что они могут? – настаивал Феррун, желая представить полную картину этого необычного нападения.

– Приказывать вашим людям, что им делать. Их никто не видит.

– А ты видишь своих шаманов? – наугад спросил Феррун, надеясь услышать «да».

Но шаман ответил:

– Не вижу. Лишь слышу. Если они не будут осторожны. – Он яростно замотал головой, стараясь сбросить узду чуждой воли.

– Сколько шаманов осталось в степи при вашем главаре?

– В войске – еще один главный шаман как я и двадцать шаманов средней руки. Но они не говорят по-термински, только по-имгардски. – Шаман тяжело задышал и вдруг обмяк, потеряв сознание.

– Что такое с ним? – подозрительно проговорил Феррун, прикладывая руку к шее врага. – Дьявол, он сдох! – воскликнул, поворачиваясь к Амирель.

Она с брезгливым содроганием повторила его жест и поправила его:

– Нет, он в каком-то странном трансе. Хотя он не дышит и сердце не бьется, но мозг у него жив.

Не сомневаясь больше ни мгновения, Феррун вытащил кинжал и бестрепетно вонзил его в сердце пленника.

– Зачем ты это сделал? – недоуменно спросила обескураженная его поступком спутница. – Ты же хотел сначала все узнать?

– Ты же чувствуешь, когда я тебя зову? – он вытер кинжал о валяющийся на полу лоскут. – Думаю, что они точно так же умеют связываться между собой.

Амирель ахнула:

– Тогда он уже успел предупредить остальных о своей поимке!

– Скорее доложил второму главному, что здесь у них появились достойные противники. Они же были уверены, что им ничто не грозит. Иначе он не был бы столь беспечен и высокомерен.

Амирель перевела взгляд на лежащее у ее ног бездыханное тело. Змеи, так агрессивно пытавшиеся дорваться до нее с Ферруном, медленно исчезали, растворяясь. Она убрала руку с его плеча. Мир снова стал обычным, без странных теней.

– Ты видел этих жутких змей, что вылезали из шамана? – ей отчаянно захотелось умыться и вымыть руки, будто она вымазалась в чем-то ужасно грязном и липком.

– Не видел, но чувствовал. Ты из-за этого так осерчала?

– Да. Но как нам быть сейчас? Осталось еще семеро.

– Ловить. Что нам еще остается? Не оставлять же их делать, что вздумается. – И он повернулся к выходу, говоря на ходу: – Пошли! Чего ты встала?

– Мне нужно умыться, – Амирель вышла на свежий воздух и потянула его к стоявшей во дворе бочке с дождевой водой. – Тебе тоже.

Поняв, что это вовсе не каприз, Феррун, как и она, тщательно вымыл руки и лицо. Потом повернулся к ней.

– И как теперь? – спросил он, сияя непривычной чистотой.

– Получше, – она только сейчас заметила пялившихся на них воинов. – Как ты собираешься…

Договорить она не успела – откуда-то сбоку в нее полетел пущенный из пустоты кинжал. Мгновенно поймав лезвие в воздухе, Феррун отправил его обратно – и возле стены раздался вскрик, скорее удивленный, чем болезненный, и послышался шорох упавшего тела.

Все повернулись в ту сторону и изумленно охнули – там проявились очертания еще одного полуголого шамана. Кинжал торчал в его глотке.

– Шестеро, – постановил Феррун, выдергивая из тела чужое оружие и внимательно его осматривая.

– Кого шестеро? – переспросил его сэр Литл, свирепо глядя на труп и держа наизготовку меч.

– Шаманов осталось шестеро, – отмахнулся от него Феррун, читая надпись на кинжале «сила и доблесть». – Интересно, что они понимают под этими словами? Нападать исподтишка на безоружных женщин – это они считают доблестью? – И он обратился к сэру Литлу: – Вели закопать того, что остался в твоей комнате, и этого прихватите. Да еще в сарае валяется один. И поглубже копайте, чтоб не вылезли, – шутка получилась мрачной, и многие приняли ее за правду.

Взяв Амирель за руку, он повел ее прочь, надвинув капюшон пониже и постоянно принюхиваясь. К удивлению девушки, она не почувствовала прилива сил, хотя он касался ее оголенной кожи. Неужели, чтоб камень на нее подействовал, ей нужно дотронуться до Ферруна самой?

Она освободилась от его захвата, и сама взяла его за руку. И тут же в лицо ударил порыв свежего ветра, небо стало необычайно ярким, все органы чувств обострились точно так, как бывало тогда, когда она носила колдовской камень. Но угрозы от Инкусса она не ощущала, – видимо, Феррун препятствовал проявлению его отрицательных свойств.

Это ей понравилось, и она сообщила о своем открытии спутнику.

– Как многого мы не знаем о «Серебре ночи», – согласился он с ней. – Если хочешь, держись за меня сама, раз тебе так удобнее, – и он чуть не бегом припустил по улице, стараясь учуять чужаков.

– Стой! – внезапно скомандовала она. – Давай пойдем в тот угол, там какая-то непонятная темнота, не нравится мне это.

Не подходя, Феррун прищурился и швырнул кинжал, но вовсе не туда, куда указывала Амирель. Снова послышался глухой вскрик, шум падения на землю грузного тела и через пару минут проявилось тело еще одного полуголого шамана.

– Осталось пять штук, – насмешливо произнес Феррун, – неужели они такие дураки и не понимают, что от нас не спрятаться таким образом? Я бы на их месте давно ушел. Хотя от этого я запаха не ощутил. Чем-то он натерся, похоже.

– Я тоже думаю, что они в любую минуту могут уйти. И прийти, когда им вздумается, – Амирель не стала подходить к мертвому шаману, лишь заметила, что на голове у этого повязки не было.

В памяти Ферруна всплыло белое полотно дороги возле поселения корежан, с четко отпечатанными на нем следами.

– Вот если б здесь выпал снег, то никому бы из них от нас скрыться не удалось, – он сумрачно посмотрел на небо. – Но здесь льют только дожди.