Янушу немножко смешно слушать такие приказы в тысячах километров от России; с другой стороны, эти люди его боятся, боятся подойти ближе.

На катере ревет двигатель. Полонский перебирается к противоположному бортику и наводит бинокль на берег. Изабель лежит неподвижно под скамейкой, ее ребра вздымаются под загорелой кожей; девушка следит за мужчиной, как затравленный волчонок. На берегу, у самого входа в купол Ласкавого, стоит черный джип. Дверцы распахнуты, на подножке курят двое мужчин в белых панамках. Вторая машина, очевидно, заехала внутрь: жалюзи ворот подняты вверх.

Больше к берегу стремиться незачем.

Там почти наверняка произошел несчастный случай. Известный половине России композитор и музыкант Петр Ласкавый оступился и ударился головой об угол бассейна. Или не выдержало сердце после тренажеров, прыгнул в воду и не вынырнул. Или музыканта застрелил неизвестный, который затем направился на яхту с целью убить всех гостей Ласкавого. Истекающий кровью Петр сумел добраться до скрина и позвонил друзьям. Друзья тотчас приехали и кинулись в погоню за убийцей. Все они его прекрасно видели в лицо и готовы свидетельствовать.

Несчастный случай.

Изабель распрямляется как пружинка и прыгает за борт.

– Дура! – кричит Полонский. – Дура, что ты делаешь?!

Но в следующую секунду ему становится не до девушки. Она удаляется от него кролем, плывет замечательно, на третий замах быстро выворачивая голову из-под воды. Она плывет назад, к катамарану; мужчины в военном катере тут же теряют к Полонскому всякий интерес. Один из них высунулся из люка и что-то кричит напарникам, показывая на беглянку пальцем.

Водометы ревут, набирая обороты; хищный нос катера приподнимается над водой. Полонский, стараясь не высовываться, наступает на педаль и вращает штурвалом. По крайней мере один из двигателей в порядке, но приборная доска умерла. Януш почти лежит на днище и правит параллельно берегу, в сторону общих пляжей. Там его не посмеют преследовать. Там он бросит катер и смешается с отдыхающими. Почти наверняка его будут ждать в аэропорту, но он поступит иначе. Он тут же, на берегу, арендует водный мотоцикл и поплывет в обход острова, в порт, где он видел стоянку частных самолетов. Летчик доставит его в Мумбаи или в Дубай, а там Януш отсидится и возьмет билет до Москвы в последний момент. У этих ребят со снайперскими винтовками широкие возможности, и сегодня они это продемонстрировали, но им ни за что не догадаться, каким аэропортом он воспользуется. У них, вне сомнения, есть способ вычислить его фамилию после регистрации, но не станут же они сбивать самолет ракетой. А с борта Полонский позвонит Гирину и потребует охрану. Неважно, сколько это будет стоить. На счету достаточно денег, а капсула, которую он везет в медальоне на шее, стоит гораздо больше.

Память Ласкавого окупит все.

Военный катер развернулся, он догонит девушку через несколько секунд. Януш быстро водит биноклем. Те двое в белых панамках, что сидели в джипе, теперь тоже стоят и смотрят в его сторону, один машет рукой. Потом они срываются с места и бегут к машине. Дверцы захлопываются, из-под задних колес джипа взлетают тучи песка. Яснее ясного, они намерены преследовать его по берегу, но на пути у них искусственная каменная гряда, отгораживающая элитный поселок от обиталища простых смертных. Друзьям на джипе придется развернуться и сделать солидный крюк по шоссе.

Впереди линия буйков, пологий мол из каменных обломков и десятки парящих змеев. Впереди толпы детей, сигающих в воду с затейливых вышек, визг сотен глоток и рев моторов парапланов, уносящих в море лыжников.

Военный катер дал широкий разворот и снова пускается в погоню. Они разгадали маневр дознавателя и стремятся сразу обойти мол, чтобы перехватить его с той стороны. Изабель Гнедич на воде нет; Януш водит биноклем из стороны в сторону, но встречает только переливы изумрудного цвета. На палубе катамарана валяются пустые шезлонги.

Янушу становится зябко.

Он активирует скрин и произносит заветное слово. Секунды две ничего не происходит, затем из чемодана показывается тонкая струйка дыма. Скраббера больше нет. Чемодан придется бросить, как и все остальное.

Януш остается в шортах и рубашке с непромокаемыми карманами. Теперь он действует очень быстро. В нагрудный карман кладет заготовленный пакет с самым необходимым. Затем не без труда срезает с каната якорь, запихивает его в чемодан и тихонько выпускает потяжелевший груз за борт.

Купола, пальмовые рощи и шоссе остались позади. Катер скребет носом о камни мола. Януш выскакивает наружу, преодолевает вал и немедленно скатывается в воду. Вокруг сотни взрослых и детей, надувные матрасы и «дикие русские горки»; вокруг жизнь и курортное веселье.

Вокруг такая кутерьма, что ничего не стоит организовать еще один несчастный случай. Януш проверяет на груди медальон с капсулой, набирает побольше воздуха и ныряет в соленую воду. Он решил, что будет плыть под водой. Пока не наткнется лбом на опоры ближайшей «горки». Там, в тени, он передохнет и продолжит путь к стоянке водных мотоциклов.

Он доберется во что бы то ни стало.

Он довезет чужую память до России.

Я подсаживаю ее на верхнюю ступеньку.

Зрелище, достойное лучшего фотомастера. Изабель носит платья. Не страшные балахоны, которые только называются платьями, а полузабытые приталенные одеяния ярких расцветок, что были в ходу у прабабок. Сегодня много пишут о том, что мода всегда циклична, что принципиально нового в одежде уже не изобретут…

Мне плевать на моду. Я хочу, чтобы Изабель одевалась так, как нравится мне. Я хочу, чтобы она всегда была со мной.

Я хочу, чтобы она грела меня.

…Наверное, Ласкавый мог думать именно так или очень похоже. Во всяком случае, затри последних дня он натворил огромное количество глупостей. Он не только перевел все свободные деньги на счета неизвестных фирм и выставил на продажу свою студию, он еще отдал команду о продаже домов в Ницце и Калифорнии. Как и следовало ожидать, он сбросил сразу две заявки в адрес нашего Экспертного Совета. В первой он в настоятельной форме просил пересмотреть его контракт с Изабель Гнедич в сторону удлинения срока хотя бы на две недели. Второе письмо пришло вдогонку за первым и почти в точности повторяло слог Юханова. Господин Ласкавый просил предоставить ему бессрочный контракт в рамках «Нуги», с гибким графиком, скидками и возможностью смены мужских перформеров. Мужчины его не интересовали как личности.

Ему нужна была Изабель Гнедич.

Изабель идет впереди и первой начинает спускаться по узкой лесенке в сауну. За тонкой стенкой слышны удары мяча и крики спортсменов, а здесь настойчиво пахнет разогретой хвоей, сухим деревом и пивом. Но я не чувствую запахов, я лежу в темном боксе, под неотлучным контролем аппаратуры. Изабель освобождается от одежды, на ней прелестное черно-оранжевое платье и больше ничего. Я провожу рукой по ее голому животу, затем по талии и вниз, по бедрам. У нее слишком широкие бедра для такого маленького роста, но я схожу с ума от ее фигурки.