Взгляд метнулся к женщине средних лет с каштановыми волосами, стянутыми в узел на затылке. Лицо напудрено до состояния маски, брови жирно нарисованы. Впрочем, приятная. И улыбка добрая, искренняя.

— Я Эльма, работаю здесь, — сказала женщина. — Его высочество приказал сидеть с вами. Вам уже лучше?

— Его высочество? — Голоса не было, только невнятный тихий хрип.

— Ну да, его высочество, — закивала Эльма, — господин Артемис Делайн. Вы же… понимаете, о ком я?

Она понимала. Оллин попросил присматривать…

— Воды, — попросила Айрис.

К ее губам тут же поднесли белую чашку с прохладной водой. Айрис через силу сделала несколько глотков и совершенно без сил откинулась на подушку. Чувство такое, что ее перемололи каменные жернова, как те, что крутились на мельнице неподалеку от замка Ревельшон. Сознание начинало плыть, и Айрис уставилась на Эльму, как на спасательный круг, за который можно уцепиться и не провалиться снова в бесконечный кошмар.

— Как я… здесь очутилась? — прошептала Айрис.

— О, — Эльма загадочно улыбнулась, — это просто ужас, что тут было, госпожа Ленне! Наследник, господин Делайн, когда вас похитили, тако-ое тут устроил! Всех нас собрали в главном холле, и он кружил, кружил вокруг нас, каждого рассматривал, ну точно ястреб… А потом, уж не знаю как, угадал, кто вас умыкнул-то! Это, оказывается, был наш Терен, вот дурак-то. Никогда бы не подумала. И Терен как бросится на его высочество и, представляете, ножом его ударил!

— Ножом ударил, — эхом повторила Айрис и закрыла глаза.

На Оллина напали. Из-за нее. Что с ним теперь? От мысли, что Оллин тяжело ранен, ее резко затошнило, и перед глазами запрыгали черные точки.

— Жив? — выдохнула она.

— Его высочество? Жив, слава Лакшми! Он отправился вас вызволять вместе с Эльсом и его головорезами. Я слышала, когда ходила на кухню, что он такое там творил, просто жуть. Эльс рассказал, что тому гаду, что вас мучил, его высочество своими руками ребра переломал так, что гад и помер. А потом к вам никого не подпускал, все на руках держал.

— Он же ранен был, — пробормотала Айрис, — как он смог…

— Сама не знаю. Видать, подлечили как-то…

Сиделка умолкла. Айрис лежала с закрытыми глазами и чувствовала, что по щекам потекли слезы.

«А потом к вам никого не подпускал, все на руках держал».

Как одновременно больно и сладко от этих слов, и внутри все замирает, словно в предвкушении чего-то необъятно-большого, прекрасного. Откуда оно, это странное желание уткнуться лицом Оллину в ладони? Свернуться калачиком, положить голову ему на грудь и просто лежать рядом и ни о чем не думать. Завернуться в тепло его тела, вдохнуть его запах, такой свежий, аромат ливня в лесу, услышать, как бьется сердце, провести подушечкой пальца по колкой щетине. И легонько, едва касаясь, коснуться губами щеки, чтобы почувствовать…

— Вам плохо? — засуетилась Эльма, — вы побледнели.

— Ничего, — прошептала Айрис, — а когда я смогу увидеть его высочество?

Женщина пожала плечами, смешно топорща накрахмаленный передник.

— Право, не знаю, госпожа Ленне. Идет подготовка к коронации, и господин Делайн целыми днями занят.

— Хорошо, — прошептала Айрис.

А сама тоскливо подумала, что наверняка теперь Оллин не хочет ее видеть. После той безобразной сцены, которую она ему устроила. Еще и укусила. Упрекала, что делают из нее куклу. А он ее все равно бросился спасать, а потом никого к ней не подпускал. Инстинкты аватара? Желание охранять свою самку? Или их связало нечто большее? Как это — любить? Она не знала.

По щекам покатились слезы, и Эльма деловито промокнула их платочком, а сама поднялась.

— Я вам дам успокоительного.

Айрис мотнула головой. Не надо ей ничего. Самым лучшим успокоительным было бы знать, что с Оллином все в порядке и что он ее простил.

Как бы хотелось, чтобы простил.

И не стоит копаться в себе, выискивая, что там от Вирана Тала, а что от нее самой. Уж что-нибудь да ее собственное.

Айрис всхлипнула и, отвернувшись от Эльмы, уткнулась носом в подушку.

— Пожалуйста, я хочу побыть одна, — пробормотала. — Вы не могли бы справиться о самочувствии его высочества?

— Ох, ну кто я такая, чтоб спрашивать. — В голосе Эльмы прозвучало искреннее огорчение. — Вы отдыхайте, я думаю, он сам придет вас проведать.

— Я его обидела, — одними губами прошептала Айрис, — он того не заслуживал…

«А только самого лучшего».

У Эльмы оказался на диво тонкий слух.

— Ну, знаете, обиженные не ведут себя так, как он. С дезинтеграторами не бегают, не дерутся, на руках не таскают. Я видела, как он вас нес. Эльс хотел помочь, так его высочество так рыкнул, что старый вояка аж отшатнулся. Так что, госпожа Лен не, дело это не мое, конечно, но я думаю, его высочество вас навестит к вечеру. А вам нужно покушать и набираться сил.

— А можно я лучше посплю? — тихо спросила Айрис, поворачиваясь к сиделке. — Только уберите иглу.

— Докапает, тогда и уберу. — Эльма сдержанно улыбалась, а сама смотрела на Айрис тепло, как на дочку. — Вы отдыхайте, госпожа Ленне, ничего не бойтесь. Того гада, что вам угрожал, больше нет.

Айрис вздохнула и покорно закрыла глаза. Есть ей и вправду не хотелось, а вот спать — очень даже. И она, казалось, только-только начала уплывать в светлый и приятный сон, как снова проснулась. Ей показалось, что кто-то хлопнул дверью. Айрис вздрогнула, огляделась.

Теперь в спальне царили лиловые сумерки. На трюмо появился большой букет нежно-розовых хризантем, а Эльма куда-то исчезла вместе с капельницей. Айрис завозилась в постели, попробовала сесть и тут же услышала:

— Лежи. Тебе не нужно подниматься.

От звука этого голоса к щекам моментально прилила кровь, а во рту сделалось кисло. Айрис молча смотрела, как с пола поднимается Оллин, оказывается, он сидел прямо на полу, облокотившись на кровать. В черной водолазке и мягких домашних брюках. И еще было видно, что он очень устал. Скулы четче проступили, щеки запали, постоянно хмурится.

— Я тут немного посидел с тобой вместо Эльмы, — сказал он тихо, словно оправдываясь. — Сейчас уйду, не беспокойся. Хотел просто…

И замолчал. Айрис смотрела и понимала, что если сейчас ничего не скажет, то он просто развернется и уйдет, и больше никогда не вернется. Наступит на горло собственному зверю, но останется при своей гордости.

— Послушай, — Оллин потер переносицу, — я тут подумал… наверное, тебе и правда лучше уехать.

Внутри все сжалось, взялось хрусткой и колючей ледяной коркой.

— Потому что дальше так продолжаться уже не может, — посмотрел хмуро на нее, и Айрис вдруг поняла, что он каждое слово выдирает из себя с болью и кровью. — Я же не смогу отказаться от тебя, когда ты рядом. И дело тут не только в аватаре и в том, что он в тебе почуял пару. Дело в том, что… Впрочем, какая разница. Я поручу Эльсу, чтоб он тебя отвез обратно на Эрфест. Вы заберете твоего малыша, а потом… Ну, Эльс тебя устроит где-нибудь там же, на Эрфесте. Или на любой другой планете, где захочешь. У тебя будут деньги и будет свобода. А я, когда разузнаю, что с тобой сделала Поддержка, отпишусь тебе.