– Быстро звони в свой штаб с другого телефона! Быстро!!!

– А что случилось?! – совсем другим тоном спросил разом проснувшийся Плотников.

– Ты звонишь?!

– Сейчас... Так что случилось?

– Я на «Одиссее»! Цээрушники захватили его мостик и заставили вахту свернуть с курса! А потом бросили здесь убитого Кащеева! И на его теле я нашел инструкцию насчет того, как именно он должен фиксировать характер разрушений и хронометрировать время ухода под воду «Одиссея» после попадания нашей торпеды!

– Какой нашей?

– Российской, твою мать! Кащеева залегендировали под нашего агента, Плотников!

– Но это же бред!

– Инструкции Аль-Каиды арабам, которые должны были направить самолеты на Международный торговый центр и Пентагон, тоже кое-кому казались бредом! Ты звонишь в штаб, Плотников?!

– Да! Вызов пошел...

– Тогда сейчас я продиктую тебе координаты «Одиссея», и ты быстро выяснишь, есть ли поблизости от нас корабли ЧФ или других флотов! Понял?..

– Да!

– Диктую...

Логинов, глядя на дисплей автоматического определителя, быстро проговорил цифры. Плотников продублировал их в штаб по другому телефону. Несколько секунд ожидания показались Виктору вечностью. Наконец Плотников отозвался:

– Алло, Логинов!

– Да!

– Я ж тебе говорил, что это бред! Наших кораблей там нет, только подводная лодка «Палтус» дрейфует. Но она очень далеко...

– Насколько?!

– Сейчас... Около двадцати миль, даже больше. А максимальная дальность наших торпед – двенадцать миль...

– Это точно, Плотников?

– Да точно, точно! С такого расстояния цель можно поразить только этими новыми ракетоторпедами, но у «Палтуса» на борту их нет...

– Ракетоторпедами?! Плотников, а ту, что вы потеряли на учениях, так и не нашли?!

– Нет... – совсем другим тоном проговорил Плотников. – Ты что, думаешь...

– Да! Да, мать вашу так! Ее можно обнаружить и уничтожить с «Палтуса»?!

– Нет... Разве попытаться отвернуть ложными целями!

– Звони командующему, Плотников, слышишь?! А я в Москву, замдиректору!

Сэм Мэтью последовательно отвинтил носовой и кормовой хомуты, при помощи которых торпеда крепилась к «Наутилусу». Вообще-то, по правилам, любые подводные работы нужно выполнять в паре, но Арчибальд Спенсер здорово подвел «морских котиков», так что Мэтью теперь приходилось управляться и за себя и за того парня. Отвинтив хомуты, Сэм проверил быстрооткрывающиеся крепления, поскольку за время нахождения под водой они вполне могли засориться. Крепления оказались в порядке, и Мэтью приступил к главному.

При штатной стрельбе программа передавалась в торпеду через специальные контакты торпедного аппарата непосредственно перед пуском. На «Наутилусе» торпедного аппарта не было, поэтому программу нужно было «сбросить» через тестово-регулировочный разъем.

Мэтью тренировался делать это в Акзас-Караагаче, но сейчас все равно испытывал мандраж. Одно дело – присоединяться к торпеде понарошку, и совсем другое – вводить в нее боевую программу. Мэтью не был программистом, но имел «Макинтош» и отлично знал, что даже тупая стрелялка, и та иногда может заглючить. Но стрелялку можно просто перезагрузить. Торпеду перезагрузить нельзя, потому что, заглючив, она или куда-то умотает или сразу взорвется.

Вытащив из специального кармана на бедре небольшой программатор в водонепроницаемом корпусе, Мэтью присоединил его к разъему торпеды. После чего прикоснулся к сенсорной кнопке. Дисплей программатора включился. Какие-то доли секунды программатор коннектился с электронным мозгом торпеды, после чего тот затребовал пароль.

Мэтью очень осторожно, чтобы не ошибиться, ввел заученные цифры. Торпеда пароль приняла. Мэтью облегченно вздохнул и коснулся кнопки ввода. Миллионы бит информации мгновенно перекочевали в мозг торпеды. Они содержали курсовой угол, угол упреждения, установки чувствительности эхо-, магнитного и инфракрасного каналов и еще кучу всякой всячины, необходимой, чтобы торпеда отыскала в море «Одиссея» и навелась на него, а не на «Наутилус» или курсировавшую в зоне поражения российскую подводную лодку. Но для Мэтью главным было то, что во введенной программе имелось время задержки до постановки на боевой взвод.

Оно составляло ровно две минуты. И Мэтью нужно было за эти две минуты освободить торпеду окончательно и от греха подальше убраться в «Наутилус». Потому что случайно попасть под струю ее реактивного двигателя он очень не хотел...

Экипаж «Палтуса», за исключением вахты, мирно спал в своих кубриках. В отличие от старых дизельных подводных лодок, где спальными местами для экипажа служили торпеды на стеллажах и коробки с регенеративными патронами, лодки 877-го проекта были настоящими пятизвездочными отелями.

И только радист субмарины, как и на старых лодках, спал на своем рабочем месте, в радиорубке, поскольку по всем расписаниям он должен был находиться здесь. Он видел десятый сон, когда на столе вдруг ожил аппарат подводной связи:

– Катран, на связи Штаб! Прием!

Радист мгновенно вскочил и, утопив кнопку, ответил:

– Штаб, Катран на связи!

– Командира на связь! Немедленно!

Радист, не став ничего говорить, тут же выскочил из радиорубки в коридор. Он мог позвонить кэпу по внутренней связи, но намного быстрее было заскочить к нему. Каюта капитана и радиорубка на всех судах располагаются рядом.

Стукнув костяшками в дверь, радист распахнул ее и быстро доложил:

– Товарищ командир! Вас штаб! Немедленно!

Сэм Мэтью быстро отсоединил разъем программатора от русской торпеды и сунул его обратно в карман на бедре. После этого поочередно освободил торпеду из быстросъемных креплений и оттолкнул сигару от корпуса «Наутилуса». Торпеда имела отрицательную плавучесть, но близкую к нулевой. На нормальном языке это означало, что она была немного тяжелее воды. Поэтому сигара начала опускаться ко дну, но очень медленно.

Сэм же Мэтью очень быстро устремился к открытому люку шлюзовой камеры «Наутилуса». Субмарина находилась на глубине около пяти метров, так что никакой декомпрессии для освобождения крови от лишнего газа Мэтью не требовалось. Нырнув в шлюз, он ткнул пальцем в сенсорную кнопку. Крышка люка медленно закрылась, после чего началось бездекомпрессионное шлюзование.

Но и оно по времени заняло около полутора минут. Наконец остатки воды с шипяще-чавкающим звуком ушли из-под ног Мэтью. Он потянулся к сенсорной кнопке на потолке камеры и тут же развернулся к внутреннему люку. Пока тот медленно открывался в отсек, Мэтью успел открыть воздушный клапан, прекратить подачу дыхательной смеси и посмотреть на часы.