– А сам на чем поехал?

– Его мог подобрать сообщник, – предположил Иоанн Варфоломеевич. – Или он мог уехать рейсовым транспортом.

Но если в автомобиле убитой женщины пусть и недолгое время сидел посторонний человек – преступник, там должны были остаться его следы. Однако Васькин ничего не сказал подругам относительно того, что в машине найдены отпечатки постороннего человека. Значит, либо преступник тщательно протер все панели, где могли остаться его следы, либо… либо убийство совершено кемто из близких тете Лали людей.

Да, так оно, наверное, и есть, ведь только знакомого человека Лали согласилась бы подпустить к себе на расстояние смертельного удара. А тот, убив или оглушив свою жертву, сел за руль ее авто и увез тетю Лали в лес, где и закончил свое черное дело. Так что?.. Всетаки убийца – это Вадим? Лали не ожидала, что зять отважится на преступление, поэтому и позволила тому приблизиться к себе.

Или все-таки это делали люди, нашедшие Лали по наводке Чижа? Тетя Лали скрывала от своих детей правду о своем прошлом. А неизвестные могли пригрозить ей разоблачением. Возможно, преступник просто не оставил тете Лали выбора?

Кладбище, где полчаса назад завершились похороны тети Лали, находилось за городом. И сейчас подруги поймали себя на мысли, что деревья за окном стали мелькать слишком часто, а вот количество жилых домов и построек сократилось до минимума.

– А куда это мы едем?

– Туда, где мы с вами сможем спокойно поговорить.

– Но все-таки? – насторожились девушки. – Куда именно?

– Ко мне на дачу.

Видя, что подруги встревожены, Иоанн Варфоломеевич улыбнулся им:

– Не волнуйтесь, это не займет у вас много времени. Но, по крайней мере, там мы с вами спокойно сможем обсудить положение дел. Не стану скрывать, меня крайне заинтересовала ваша информация об этом Чиже. Вы всерьез думаете, что этот человек может быть причастен к смерти моей супруги?

Обрадованные тем, что отец Тильды больше не отрицает с пеной у рта эту версию, а наоборот, хочет в ней разобраться, подруги до самого конца пути посвящали Иоанна Варфоломеевича в суть своего расследования. Они даже не заметили, как подъехали к скромному деревянному домику, совсем запрятавшемуся среди старых садовых деревьев.

Домик был выстроен в середине прошлого века. С двух сторон в нем имелись чудесные застекленные мелкими квадратиками веранды. Одна располагалась на первом этаже, а вторая была наверху. Сейчас такие дома уже никто не строил, в моду прочно вошли каменные коттеджи. А этот домик выглядел так, словно был родом откуда-то из далекого прошлого.

– Настоящая деревянная дача.

– Дом моих родителей, – объяснил девушкам их спутник. – Остался практически в том же виде, в каком существовал при их жизни. Впрочем, после смерти отца мать избегала сюда приезжать. Но в то же время настаивала, чтобы дом не продавали. А когда после смерти моей матери, которая пережила отца почти на двадцать лет, зашла речь о том, продавать, в конце концов, этот домик или оставлять, Лали настояла на том, что дом надо оставить. У моей жены были очень теплые отношения с моими родителями. Моя мама, например, до самого своего конца радовалась, что я взял в жены сироту и что мне таким образом удалось избежать проблем с тещей и тестем.

– Забавно.

Но Иоанн Варфоломеевич и не думал улыбаться. Он открыл калитку и предложил:

– Проходите!

Подруги миновали старый сад и невольно обратили внимание на то, что хотя траву тут и регулярно косили, деревья подстригали, а сорняки выпалывали, вид у дома и сада какой-то унылый. Может быть, этому способствовала осенняя погода и дождик, который вновь принялся накрапывать с затянутого серыми хмурыми тучами неба.

– Тут не слишком уютно, но зато тихо и спокойно, – согласился с подругами Иоанн Варфоломеевич. – В нашей городской квартире полно гостей, которые приехали на похороны из других городов.

– Отсутствие родни со стороны вашей жены с лихвой окупалось вашей собственной многочисленной родней.

Но Иоанн Варфоломеевич снова не поддержал шутки и строго напомнил:

– Мы хотели поговорить об этом Чиже.

Войдя в дом, Иоанн Варфоломеевич первым делом включил газовую печку, которая быстро нагрела комнату. Иоанн Варфоломеевич никакого беспокойства не выражал, скорей, напротив, был доволен и умиротворен.

– Когда я устаю от шума и суеты, я всегда приезжаю сюда. Тут у меня своего рода кабинет, комната для размышлений. Хотите кофе?

– Да.

Подруги не хотели признаваться, но они сильно продрогли на кладбище. Во время пути их опять била нервная дрожь, мешающая им согреться. И вот сейчас, когда они оказались в доме, где от стен шел стылый холод, им стало совсем невмоготу. Воздух согрелся, но холод шел и от спинки кресла, и от подлокотников, и от всех предметов, которые находились в доме.

Может, лучше было бы установить тут инфракрасную лампу, от которой в комнате очень быстро становится тепло? Инфракрасные лучи обладают способностью прогревать все вокруг себя – мебель, постель, пол. А когда подруги испробовали ее на себе, так даже очень быстро вспотели.

Они сказали об этом Иоанну Варфоломеевичу, но мужчина пожал плечами:

– Хорошо ли это, когда все ваше тело подвергается воздействию инфракрасных лучей? Они ведь проходят насквозь через все ткани, подвергая своему облучению каждую клеточку организма. Их влияние на организм до конца еще не изучено. Лично я бы избежал подобного вида «нагревания».

– Чашечка чего-нибудь г-горяченького была бы сейчас о-очень кстати.

– Тогда посидите, я все приготовлю.

Но когда Иоанн Варфоломеевич вышел из комнаты, подруги выскочили из кресел. Основной закон жизни, чтобы согреться, надо двигаться. Это одинаково верно и для крошечных атомов, и для громадных спутников звезд. Кто двигается, тот и греется. Бродя по комнате, сыщицы невольно отметили, как много в ней книг. Практически все свободное пространство в комнате было занято книжными полками.

Но вот дорогих или редких старинных книг тут не было и в помине. Большинство библиотеки составляла современная публицистика, посвященная тайным братствам, уставам и обрядам посвящения. Многие книги были в виде распечатанных на принтере или даже еще печатной машинке листах, самостоятельно скрепленных черными нитками или переплетенных в мастерской. Большой рыночной цены эти самиздатовские книги не имели.

– Это и понятно, никто не станет держать на старой даче раритетные инкунабулы.

– Не говоря уж о том, что инкунабулам место в музее.

– Наверное, это еще собрание дедушки Тильды. На печатных машинках уже сто лет никто не печатает.

Но внезапно одна из книг привлекла к себе внимание подруг. Верней, не она сама, а картинка, украшавшая ее переплет. Это была ветвь дикой розы, очень колючая и украшенная несколькими цветками. Один был уже полностью раскрыт, два других еще только открывались, и несколько бутонов было раскидано по ветке тут и там.