Марк упал духом. При виде его удрученного выражения лица ярость Керри начала таять.

— Ладно, ладно, я приду, — вздохнув, сказала она. — Но только до двух. Завтра мама выписывается из больницы, и я хочу быть дома, чтобы ее встретить.

Лицо Марка озарила улыбка.

— Здорово! Давай я встречу тебя на остановке в десять, если ты не против. Обещаю, мы замечательно проведем день! Какие блюда ты любишь? Я скажу кухарке, чтобы она приготовила их на ланч.

Керри стояла ошеломленная. Ах, на ланч, подумала Керри. Во что, черт побери, я вляпалась? У него еще и кухарка!

— Что угодно, я не привереда, — сказала она. — Главное, чтобы это была английская кухня. Я не увлекаюсь всей этой иностранной мерзостью.

«Не то чтобы я когда-нибудь ее пробовала». Она уже была готова произнести свою мысль вслух, когда подъехал автобус.

— Договорились, — кивнул Марк, улыбаясь во весь рот. Затем он подошел к ней и слегка чмокнул в щеку.

Керри потеряла дар речи. Она все еще продолжала стоять на остановке, прижав руку к щеке, когда автобуса уже и след простыл. Наконец она опустила руку и, улыбаясь, направилась домой.

Она подсчитала все его плюсы и решила, что ей в нем нравится практически все, особенно его речь, которая, заметила Керри, разительно изменилась с того момента, как они познакомились. Должно быть, он расширил свой словарный запас, разговаривая с парнями, чтобы соответствовать их манере общения.

Лоррейн уже собиралась идти домой. Она устала, проиграла пятьдесят фунтов и была сыта по горло видом Картера, постоянно появляющегося у окошка для выдачи выигрышей.

Поймав его взгляд, она дала знак, что пора домой. Но повторного сигнала от нее не последовало, потому что прямо за его спиной она увидела человека, которого они искали.

Ничего не заметивший Картер еле заметно кивнул и был сбит с толку, когда через секунду она отрицательно покачала головой. Ему очень хотелось обернуться, но он заставил себя стоять на месте, инстинктивно понимая, что оборачиваться нельзя ни в коем случае.

В следующее мгновение Лоррейн уже стояла рядом с красавчиком, улыбаясь, как будто встретила давнего возлюбленного. Затем, двигаясь очень быстро, схватила Брэда за руку чуть повыше локтя. Ее пальцы потонули в дряблой плоти, а его рука онемела.

— Что за черт? — сумел он произнести сквозь стиснутые зубы, пытаясь отпихнуть ее свободной рукой. Наконец, сообразив, в чем дело, Картер развернулся, схватил Брэда за запястье и прижал его руку к спине.

Еще через пару секунд к ним подошли двое крупных мужчин, по-видимому сообщников Брэда: один лысый, другой с коротко стриженными черными волосами.

— Отвалите! — зашипела на них Лоррейн. — Он мой.

Лысый рассмеялся:

— Ну, ты же не такая отчаянная, чтобы похищать людей прямо с улицы.

— Уберите эту суку! — Брэд почти потерял сознание от боли. Лоррейн точно знала, куда надо нажать.

Глаза второго человека сузились, взвешивая ситуацию, и он отступил. Затем посмотрел на Лысого и покачал головой.

— Оставь их, — сказал он.

— Ты что?

Не обращая на него внимания, он посмотрел на Брэда и поднял обе руки:

— Я ведь советовал тебе залечь на какое-то время, сынок. — Повернувшись, он пошел прочь, по пути бросив Лысому: — Пошли.

Посмотрев на Брэда, Лысый пожал плечами и последовал за своим приятелем. Как только они отошли на безопасное расстояние, он спросил:

— Что такого знаешь ты, чего не знаю я?

— Она коп. Такой, что будь здоров. Дай ей зацепку — и она тебя из-под земли достанет. Эта стерва никому не станет целовать задницу. Из-за нее мой брат загремел в тюрьму на шесть лет. Проклятая ищейка! Стоит ей выйти на твой след — считай, ты пропал.

— А почему я ее раньше здесь не видел? Такую красотку не скоро забудешь.

— Поверь мне, ты еще ее увидишь, только вряд ли будешь этому рад.

— Я знаю одно, — Лысый пожал плечами, — Хозяину она точно не понравится.

Было уже два часа ночи, когда Лоррейн подъехала к дому своей матери, где она решила пожить какое-то время, чтобы не видеть свои опустевшие комнаты. Мевис, свернувшись клубочком, лежала на диване.

— Мам, — Лоррейн нежно ее потрясла, — мама, это я.

Мевис медленно открыла глаза.

— Я не спала, — сказала она. — Ну как ты, девочка моя?

— Справляюсь. — Она чуть было не добавила «кое-как», но Лоррейн знала, что ее мать переживает не меньше, чем она.

— Я поставлю чайник. — Мевис свесила ноги с дивана, протерла глаза, затем, завязав пояс на желтом халате, направилась в кухню.

Скоро они уже грели руки о горячие кружки, и Лоррейн принялась рассказывать матери, что произошло за эту ночь.

Мевис чуть не подавилась, когда дочь описала ей происшествие в гей-клубе.

— Боже ты мой! — хихикнула она, вытирая чай с подбородка. — Да Элвис Пресли в гробу перевернулся бы! Такого я еще не слыхала…

Она наклонилась и похлопала Лоррейн по коленке.

— Ты правильно поступила, милая, — сказала она. — Можешь даже не беспокоиться по этому поводу. Этот козел заслужил хорошую трепку. — Она рассмеялась. — Прости, зайка, просто я представила себе эту сцену. Жаль, что меня там не было.

Лоррейн усиленно пыталась сдержаться, но Мевис всегда так заразительно смеялась, что она не выдержала и улыбнулась.

— А мне и правда стало чуточку получше, — сказала она.

— Попытайся не думать об этом, ладно?

— Может, после результатов анализа на следующей неделе… А до тех пор, думаю, нервы мои будут на пределе.

— Ты права, — кивнула Мевис.

Она всем сердцем переживала за своего единственного ребенка и молила Бога, чтобы тест оказался отрицательным. Но сейчас надо просто постараться выкинуть мысли об этом из головы, потому что, думая о результатах, можно свихнуться.

— Так что же случилось с этим негодяем Брэдом?

— Пока ничего. Он отказывается говорить. Мы допрашивали его полночи, но он не проронил ни слова, так что мы оставили его в камере на пару часиков, чтобы он хорошенько все обдумал. Один из офицеров говорит, что он звонил своему адвокату миллион раз, но так и не получил ответа.

— Вот и хорошо, пусть мерзавец помучается. А теперь что вы намерены делать?

— Завтра опять начнем допрашивать. Так или иначе, но он расскажет мне, что сделал с девочками. К тому же завтра приведут его чертову бабулю. Ребята нашли эту старую каргу в одном доме в Джерроу. Она ходила туда в гости вместе с тремя дочерьми; одна из них, очевидно, мать Брэда, но никто не торопится в этом признаться.