Лучники быстро-быстро выпускали стрелы. На металлическом панцире вспыхивали крохотные искорки от железных клювов, стрелы отскакивали, не оставив царапин. Я снова поймал молот и метнул, держа взглядом красный, исполненный нечеловеческой злобы глаз зверя.

Молот исчез из ладони, я услышал хруст, треск. Молот ринулся ко мне, а на месте красного глаза разлетелись осколки, похожие на разбитые сосульки. Зверь остановился, голова задвигалась, наконец уцелевший глаз поймал меня в прицел, носорог метнулся к лестнице – зачем ее сделали такой широкой! – прыгнул на первую ступеньку и быстро помчался к нам.

Я прочно зацепился взглядом за второй глаз, всеми усилиями воли усиливал мощь молота. Треск, звон, запахло горелым железом и, если не почудилось, жженой резиной, паленой изоляцией. На месте второго глаза – впадина, зверь отступил на пару ступеней, воины орали и осыпали носорога градом стрел, а Гунтер спустился и, стоя прямо перед зверем, исступленно рубил топором тупорылую морду. Это было все равно что рубить массивную наковальню, однако Гунтер рубил, орал, это было красиво…

Зверь встряхнулся, выпрямился. Лапы напружинились, повел ослепленной мордой из стороны в сторону, заново осматривая двор и всю крепость, затем я с ужасом и отчаянием увидел, как его морда замерла, уставившись темными норами ноздрей прямо на меня.

Гунтер как раз нанес особенно мощный удар, зверь рывком двинулся вперед, чудовищная пасть впервые распахнулась, мы услышали вскрик Гунтера, затем треск и странное сухое щелканье. Гунтер оступился и упал со ступеней, а зверь, продолжая перемалывать топор, быстро двинулся по ступеням к нам. Странное щелканье – это лезвие топора, что сминалось чудовищным давлением, ломалось, как сухая фанера.

Люди разбегались, зверь выскочил наверх, от меня в пяти шагах, безглазая обезображенная морда отыскала меня по запаху или еще как-то, зверь сделал быстрый рывок, пасть широко распахнулась, молот вырвался из моей ладони, я заорал яростно:

– Сдохни, тварь!

Сильный толчок, я ударился о камни спиной и затылком. В глазах потемнело, тут же навалилась немыслимая тяжесть. Я задыхался, прямо перед глазами металлический щиток, я не мог понять, что это, морда, бок или лапа, все дергается, содрогается, я слышал, как внутри скрипят от конвульсий внутренности, издали донесся крик, снова удары железа по железу, наконец все перекрыл сиплый крик Зигфрида:

– Хватит, дурни! Сэр Ричард убил его. Помогите выбраться, Ульман, тащи вагу!

Я задыхался от тяжести, без доспехов уже задавило бы, а так трещат, сминаются, но первый натиск выдержали. Потом стало легче, это принесли бревна, подложили под них камни и, действуя как рычагами, чуть приподняли металлическую тушу. Цепкие руки ухватили меня за плечи, потащили.

Кто-то принес вина, я машинально хлебнул. Зверь на брюхе поджал все шесть лап, все еще вздрагивает, но Зигфрид авторитетно заявил, что зверь мертв, совсем мертв. Потом я обратил внимание, что на поясе пусто, как и в руке.

– Откройте ему пасть, – прохрипел я. – Разожмите челюсти…

Несколько человек сразу засуетились, я слышал лязг, глухие удары, это вбивали клинья между стиснутых челюстей чудовища. У меня в черепе все еще шумело, перед глазами вспыхивали, постепенно угасая, звездочки. Я кое-как поднялся, меня придерживали с двух сторон. Появился сильно прихрамывающий Гунтер, без шлема, с ободранной в кровь щекой. Ахнул, увидев распластанного зверя.

– Ваша милость! – вскрикнул он высоким голосом. – Вот уж не думал…

– А чего ж тогда бросился бить его по морде?

– Так он же лезет! – ответил чистосердечно. – Что ж, пропускать?

– Все правильно, – ответил я с теплотой. – Мы все им покажем, Гунтер!

Послышался скрежет, мужики заорали радостно, навалились на металлические рычаги. Челюсти начали разжиматься, и тут же звонко щелкнуло. Все наши приспособления для разжимания зубов вылетели вместе с белыми острыми зубами. Я едва успел растопырить пальцы, в ладонь шмякнулась липкая от слизи рукоять, я заорал и выронил молот. Он послушно упал на пол, я размахивал кистью, по всей ладони быстро вздувалась красная обожженная кожа. В середке даже почернела, в воздухе сильно запахло горелым мясом.

Я стиснул зубы, напрягся, в ушах – звон, чьи-то руки подхватили справа и слева. Ноги подкосились, стали ватными, зато боль ушла. Когда зрение вернулось, я поднес ладонь к глазам, от сильнейшего ожога ни следа, зато в теле слабость, будто я вылечил целую армию.

Гунтер смотрел неверящими глазами то на раскаленный молот, то на меня.

– У этой твари внутри топка?

– Только бы не радиоактивная, – проговорил я. – Зверя надо стащить вниз. Пусть кузнец вскроет, поглядим, что внутри… К сожалению, молот, пытаясь выбраться, все перемолотил внутри, но все же…

Зигфрид сказал торопливо:

– Да-да, у него печень должна быть целебная! И рог, если истолочь в порошок, а потом три раза в день в полночь на кладбище, держа палец некрещеного мертвяка…

– У него рогов нет, – оборвал Гунтер. – Другое дело – шкура! Ни единой царапины. Вот если понаделать доспехов…

– Когда вскроете, – сказал я, – меня позовите. Обязательно. Думаю, вас его кишки… удивят, удивят. А откуда могла появиться эта тварь? С юга?..

Зигфрид сказал многозначительно:

– Не сама пришла, не сама.

– Могла и сама, – возразил Гунтер.

– Нет, прислали.

– Откуда? – повторил я. – С юга?

Гунтер взглянул быстро, ответил, слегка колеблясь:

– Уже знаете? Да, говорят так. Раньше их было много. Говорят, они даже летали, сквозь скалы ходили, разговаривали, как люди… Теперь одичали, что ли. Тех, кто их создал, не осталось, вот и озверели потихоньку. Правда, к лучшему. Если бы еще и летал, то в один прыжок накрыл бы. Или одним только взглядом превратил в пепел? Говорят, раньше умели. Не только людей, целые горы могли снести, реки превращали в пар, песок плавили в такие стеклянные озера, словно льдом покрытые…

Зигфрид сказал рассудительно:

– А вдруг и сейчас на юге такое проделывают? Там, говорят, могучие маги… Таких зверей создали!

– Брехня, – отрезал Гунтер. – Будь таких хоть десяток, уже весь мир захватили бы. Нет, звери одичали настолько, что вряд ли слушаются создателей… вернее, потомков создателей, как слушались раньше. Что-то все еще делают, остальное забыли. Правда, и того, что умеют, достаточно…

Он умолк, насупился. Я спросил жадно:

– Чего достаточно?

– Да говорят, что именно эти звери опустошили королевство Фарландию. Оно дальше к югу, но не настолько уж и далеко от нас, чтобы спать спокойно.

Зигфрид сказал сварливым голосом:

– Гунтер, ты от страха заикой станешь! Там не эти звери побуянили, а Водяные Оборотни. Зверей там было мало, раз два и обчелся, нам же рассказывали Ульман и Хрурт, они из тех краев, а Водяных Оборотней хлынуло видимо-невидимо. Они хоть и слабее, но зато… ты же знаешь…