– Но ты права… Если предположить, что Леха – отец дочери Наташи, то у него мотив железный… Ревность! Я даже догадываюсь, почему ты заподозрила именно его… Потому что именно он отмыл и подлечил Надю, принял в ней активное участие, словно специально для того, чтобы сделать ее как бы матерью девочки. Раз сам не может по каким-то там причинам ее удочерить, ведь это же надо было бы объяснить все жене… То есть он уговорил ее удочерить девочку, а сам взял на себя расходы по ее содержанию. И все вроде бы довольны.

– Ну да!

– Логично. Но физически же он, сама говоришь, не мог убить Наташу. Кто же тогда?

– Не знаю…

– Она поняла, что ты узнала в девочке Наташу?

– Думаю, нет… Я была в таком шоке, что чуть было не выдала себя… Засуетилась, разнервничалась, засобиралась… И тут, чтобы переключить ее внимание с выражения моего лица на что-то другое, я зачем-то попросила ее дать мне почитать стихи Татьяны.

– Ну понятно…

– Да в том-то и дело, что теперь вообще ничего не понятно! Получается, что теперь подозреваемый – Леха! Ох, Егор… Извини, замучила я тебя всем этим…

На стекла машины брызгал несерьезный слепой дождик. Солнце подсвечивало капли. Вере они напоминали слезы. Егор крепко держал руль, смотрел вперед, но вид его был крайне задумчивым и серьезным.

– Как ты рассталась с Николаем?

Вера, не ожидавшая такого вопроса, издала странный, похожий на вырвавшийся на свободу звук «у», с придыханием, как капризный ребенок, не желающий подчиняться старшим.

– Я задал тебе очень простой вопрос.

– Да я просто оставила его там, возле дома Саватеевых… Ему было хорошо со своим новым родственником Ваней.

И тут у нее мороз прошел по коже: Николай ей до сих пор не позвонил!!! Она начала перебирать причины этой явно затянувшейся паузы (несмотря на то что именно ей она и должна была быть благодарна за плавное возвращение к Егору) и придумала несколько объяснений: Николай понял, что она избегает его, а потому не хочет ей мешать; он так увлекся своим общением с Иваном, что забыл о ней; его так захватили события, связанные с раскопками у Саватеевых, что ему было просто не до нее; он заболел, у него нет физической возможности позвонить ей.

В последнюю причину она не верила. Но проверить все же решила, о чем и сказала Егору. С ним всегда было легко, ему она могла рассказать все, зная, что будет понята правильно.

– Конечно, звони! – сказал Егор с благодушным видом человека, который недоумевает, как она не догадалась сделать это раньше.

Ей было легко и разговаривать в присутствии Егора.

– Вера? – услышала она испуганный голос Николая. – С тобой все в порядке, надеюсь?

Он чувствовал себя виноватым, об этом свидетельствовал его тон. А еще она услышала какой-то шумовой фон, голоса.

– Представляешь, мы еще здесь… Правда, мы съездили к Ване, Татьяна покормила нас обедом, но потом снова вернулись сюда. Я уж не знаю, что там внутри происходит, все думают, что проверяют подвал дома… Анжелику арестовали, ты сама видела, как ее увели в наручниках. Вполне возможно, что это она убила Анфису. Раскопки в саду продолжаются, но больше ничего не нашли. Короче, расклад такой. Останки трех человек нашли под землей в теплице, и еще один труп неподалеку от дома. Предположительно, это та самая могила, которую рыл Сашка-алкаш.

Вере так хотелось рассказать Николаю о девочке Свете, копии Наташи, которую удочерила Надя, о своих подозрениях относительно Леши Трушина, но она этого не сделала. Хотела попробовать докопаться до всего сама. Или же с помощью Егора.

– Николай, за меня не переживай. У меня все хорошо.

– Да я уж понял… – нервно хохотнул он. – Ты же не одна, да? Ты с ним?

– Да.

– Я рад за тебя. Искренне. Но мы же друзья?

– Да, конечно! Ну все, пока.

Вот почему ей сейчас так трудно посмотреть в глаза Егору? Быть может, потому, что он все понял. Конечно, не вернись он, она была бы сейчас там, в Докторовке, стояла бы рядом с Николаем, пытаться разобраться в своих чувствах к нему.

– Ты должна быть ему благодарна за то, что он вытащил тебя из черного колодца, – вдруг услышала она и вздрогнула, словно где-то рядом прогремел гром. – И не парься насчет меня. Все в порядке, поняла?

– А куда мы едем?

– Домой.

– В смысле? В гостиницу, где мы…

– Говорю же – домой. В твою квартиру. Сашка же отремонтировала ее. Все ждала, когда ты придешь в себя и у тебя появится желание жить, работать, я не знаю… Она мне рассказала, что здесь с тобой творилось, как ты маникюршей заделалась…

– Егор!

– Но я понимаю, тебе надо было сменить обстановку… Вера, быть может, когда-нибудь ты простишь меня… Но зато ты осталась жива. Там все сложно… Мне, конечно, помогли заплатить долг, но были такие условия… Я не мог оставаться в России, я работал очень далеко отсюда… И то, чем я занимался… Словом, все получилось так, как получилось.

Снова тайны, загадки.

– Мне нужно за тебя волноваться?

– Нет. Больше я не играю на бирже, если ты об этом. И деньги ни у кого не одалживаю. Я их приумножаю. Я личный финансовый советник одного влиятельного и очень богатого человека. Вот как-то так.

– Сашка об этом знает?

– Да, она сразу навела обо мне справки, все проверила. Звонила своим знакомым в Москву, ей там все подтвердили. Я сначала хотел обидеться, но потом простил ее. Она же переживает за тебя.

Машина остановилась. Вера вышла, огляделась, подняла голову, посмотрела на окна своей квартиры. Опять близкие, предательские слезы. Она вспомнила отца, его голос, улыбку.

– Если бы ты знал, как мне не хватает папы…

– Пойдем. Все посмотришь. А потом поедем к твоей сестре, она не простит нам, если мы не приедем к ним на ужин. Она звонила мне, пока ты разговаривала со своей Надей.

…

На Рождество их пригласили в Докторовку. Звонили все – и Николай, и Иван, и Татьяна. Сказали, что, возможно, к ним заглянут на часок Кабарданчик с женой и Леша Трушин. Словом, будет весело.

– Гора, поедем?

– Не знаю, как ты себя будешь чувствовать…

– Я беременная, а не больная. Чувствую себя нормально. Это Сашке опасно разъезжать, у нее срок большой, а у меня маленький. Но если ты не хочешь туда ехать из-за Николая, так и скажи.

Она хорошо запомнила этот день. Двадцатое декабря. Незадолго до католического Рождества, и именно на двадцать пятое декабря и намечалось мероприятие.

Настроение у Веры было новогоднее, они с Егором достали елку и игрушки, но самое главное – это красивейший, украшенный красными ягодами и яблоками с лентами пышный венок из еловых веток.