Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, заколотив последний, укороченный лист, он с удовлетворением выпрямился, обозревая работу:
– Ну, ребята, я думаю, что на сегодня достаточно. Это надо же: оба ската отремонтировали! Вот что значит работать с квалифицированными помощниками. А теперь – умываться и ужинать, как положено. Поглядим-поглядим, что нам там приготовила Виктория Александровна…
Он обернулся к дому, где в трех окнах отражался закат, Ветка в этот момент как раз появилась на заднем крыльце и махала рукой, немного поднимаясь на цыпочки:
– Давайте заканчивайте!..
В легких сумерках белел ее фартук, обшитый красными петухами.
Дрюня солидно кашлянул.
– А когда будем рейками обивать? Не обить – так после первого же дождя покоробится…
Ему, видимо, нравилось чувствовать себя настоящим хозяином.
– Завтра, завтра, – ответил Сергей. – Не успеем уже сегодня, темнеет. Вообще любое дело должно быть в охотку. – Он, напрягшись всем телом, потянулся до хруста в суставах. – Эх… сейчас навернем чего-нибудь аппетитного. Муся, ты не откажешься разделить с нами трапезу?
– Не откажусь, – с достоинством ответила Муся.
– Ну и правильно, я считаю, что ужин мы заслужили. Только дома предупреди, чтобы тебя не искали. Сбегай быстренько до родителей. Муся, ты меня слышишь?..
Муся, однако, не отвечала. Она стояла на лестнице, сильно вывернувшись назад, и смотрела куда-то в травяной переулок. Там по тропке между крапивой и лопухами, словно крадучись, передвигалась ссутуленная фигура. Человек ступал, будто ноги его проваливались по щиколотку, и уже отсюда можно было понять, что он основательно нагрузился.
Кажется, это был Евсей.
– Муся, очнись!
Девочка Муся вздрогнула и, как будто во сне, медленно оборотилась к Сергею. Серые пустые глаза казались громадными.
Она словно вдруг впала в состояние летаргии.
– Кажется, мне пора, дядя Сережа…
– Что с тобой, Муся?! – пугаясь, крикнул Сергей. – И куда ты пойдешь? Дрюня, скажи ей: сейчас будем ужинать!..
Он воззвал к почему-то притихшему Дрюне.
Однако Дрюня на его призыв не откликнулся, а напротив, припав к черни толя, осторожно, но в то же время и торопливо спускался по скату. Вот он зацепился руками за ободранный край, мягко свесился и спрыгнул в просвет между стенкой и деревянным заборчиком.
Сергей услышал, как зашуршала крапива.
– Куда вы, ребята?..
Ответом ему было молчание.
Евсей между тем подошел и оперся на невысокие колья ограды.
Сумрачная потертая физиономия зашевелилась.
– Николаич, спустись-ка на пару слов!.. Подойди, говорю, разговор намечается…
Рука его призывно махнула.
Сергей в три секунды оказался у задней калитки. Ему очень не хотелось связываться с Евсеем. В самом деле, наверное, на бутылку сшибает.
– Ну. Чего тебе надо?
Евсей, однако, не торопился: почесал грязь щетины и ухмыльнулся, продемонстрировав зубы. Двух передних у него не хватало.
– Невежливо разговариваешь, Николаич, – отметил он. – Ни тебе «здравствуй», ни чтобы здоровьем поинтересоваться. А здоровье, между прочим, у меня неважнецкое. Но – пришел вот, не посмотрел, что голова сегодня отваливается. Постарался – а тут такое неуважение…
От него несло духом давней немытости, ветхий мягкий пиджак протерся на сгибах до ниток, а засаленный свитер едва прикрывал, по-видимому, незастегнутую прореху.
Сергей сказал резковато:
– Вот что, Евсей, у меня тут совсем нет времени. Излагай свое дело и давай разойдемся. Но учти, что я в долг тебе уже не поверю…
Евсей снова осклабился.
– А мы в долг и не просим. Насчет «в долг» – это я и сам могу поспособствовать. А пришел я сказать, что на этот раз – все, закончили. Было тебе, Николаич, последнее предупреждение. Как в театре, значит, третий звонок. Так что если чего – пеняй на себя…
Он нахально и угрожающе подмигнул диким глазом, хмыкнул, кашлянул и уже повернулся, чтобы уйти, но придушенно захрипел, потому что суровые пальцы схватили его за лацканы:
– Кто тебя подослал?
Хватка была железная. Евсей дергался, посинев, бил с размаху ладонями, но освободиться не мог и барахтался словно мышь, придавленная капканом:
– Пусти… пусти…
– Альдина? – спросил Сергей, дыша в щетину грязного подбородка.
– Пусти… Задушишь…
– Я спрашиваю: Альдина?
– Она…
– А Котангенса… учителя Перевертова… тоже – предупреждали?
– Ничего я не знаю… Сумасшедший… Пусти!..
Евсей все же вывернулся из сомкнутых пальцев и, предусмотрительно отскочив метра на полтора, будто тронувшийся, заскреб себя ногтями по горлу.
– Чокнутый… Так же убить недолго… Ничего – скоро отправишься за стариком…
– Каким стариком?
– Который… ну это… по географии…
– Мамонтов?
– Фамилию не докладывали… Ты сходи-сходи, может, попрощаться успеешь…
Он дурашливо чмокнул, как будто целуя, и вдруг ринулся по переулку, топча крапиву. Миг – и опушенные стебли начали расправляться…
9
Разумеется, Сергей опоздал.
Когда он, как и был – в тренировочном рабочем костюме, с перепачканными руками и с гвоздями в кармашке на левой части груди, задыхаясь, подбежал к кирпичному трехэтажному дому, где Мамонт имел квартиру, то увидел, что у дома уже собралась небольшая толпа, окна во всех этажах открыты, а из зева парадной с заклиненной половинкой дверей санитары в халатах вытаскивают покрытые простыней носилки. Обрисовывались под тканью детали распростертого тела.
Носилки исчезли в фургончике скорой помощи, и машина начала выбираться из сквера, который опоясывал дом – глухо ухнула и поплыла по направлению к Первой больнице. Синий выхлоп повис в неподвижном воздухе. В толпе сразу же зашептались: «Кричал-то как!..» – «Я сначала не понял, жена говорит: посмотри, что случилось». – «Дверь закрыта была, пришлось вышибать…» – «Как хотите, товарищи, а что-то здесь не в порядке…» – «Ну конечно, с чего бы он так кричал?» – «Милиция, вон милиция, они разберутся…»
Из парадной действительно выходил круглый, маленький Пекка, потирая в задумчивости раскрасневшийся нос, а за ним озабоченно шествовал участковый сержант, и не менее озабоченный дядя Миша оглядывался, то и дело вздыхая. И живот его надувался и опадал под мундиром. Сразу чувствовалось, что дядя Миша в глубокой растерянности. Он остановился посередине враз сконцентрировавшейся толпы и сказал, ни к кому в особенности не обращаясь:
– Ну идите, идите, ну что вы тут митингуете?.. Ну – сердечный приступ у человека, ну – с каждым может случиться…