Пожарнов нахмурился.

— Кажется, вы ошибаетесь. Я…

— Неужели вы забыли? — перебил его Джон. — Может быть, мне удастся освежить вашу память. Я помог превратить тридцать пять миллионов долларов ваших грязных денег, заработанных на наркотиках, в чистый, законный доход от игры на бирже. За это вы убили моего друга и моего брата.

— Вы?.. — воскликнул Пожарнов. — Но что вы делаете здесь, в Англии?

— Да в общем-то, ничего. Я только что подчистил до последнего пенни все, что лежало на вашем маржинальном счете, вот и все.

Пожарнов рассмеялся.

— О чем это вы? Мои деньги находятся в Нью-Йорке. Они в полной безопасности.

Джон не стал настаивать.

— Я хочу знать имя человека, который убил моего брата.

— Вижу, мистер Филлипс, что ваши желания намного превышают ваши возможности.

К Пожарнову уже вернулась былая уверенность.

Джон тоже сохранял спокойствие.

— Это ваш последний шанс.

Пожарнов пожал плечами.

— Вот как? Что ж, мистер Филлипс, боюсь, впредь вам придется быть более осторожным. Вы храбрее, чем я полагал, но это вас не спасет. Прощайте. Мы с вами больше не увидимся.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и направился к своей машине за ружьем, готовясь к охоте.

Но Джон хотел, чтобы последнее слово осталось за ним.

— Вы правы, мы не увидимся. Но если все произойдет так, как я хочу, то вы будете гореть в преисподней.

Пожарнов услышал эти слова, остановился и обернулся к Джону. Какой-то момент они стояли, застыв на месте и глядя друг на друга. Пришло время убивать или быть убитым.

Русский стиснул в руках ружье и наконец разорвал гнетущую тишину:

— Напрасно ты мне угрожаешь. Мне еще никто безнаказанно не угрожал. Ты об этом пожалеешь.

Джон пожал плечами и сел в машину, не отрывая взгляда от холодных глаз своего противника. Он повернул ключ зажигания, и мощный двигатель «астона» ожил. Отъезжая от дома, Джон в зеркало заднего вида продолжал следить за русским, который в вызывающей позе стоял у крыльца с ружьем в руках.

Наконец Пожарнов развернулся и направился к дому. Он успел заметить мелькнувшую в окне Викторию, и его бешенство перешло в холодную, расчетливую ярость. Эта сучка заплатит за то унижение, которое ему пришлось пережить сегодня ночью. Она дорого заплатит!

Джон быстро доехал до Сайренстера — маленького городка в получасе езды от Стэнфорд-Холла. Теперь он знал, что делать дальше. Филлипс поставил «астон» в большой крытый гараж, достал из багажника бинокль, длинный узкий ящик, тщательно завернутый в пляжный зонтик, и направился к выходу. Он заглянул в местное агентство проката, взял там маленькую машину и поехал назад к Стэнфорд-Холлу.

Графство Глостершир, Англия

К девяти утра стрелки собрались у нескольких лендроверов. Все мужчины были в охотничьих костюмах, при галстуках и в высоких сапогах, каждый держал в руке заряженное ружье. Многих сопровождали охотничьи собаки. Шумная свора английских пойнтеров, лабрадоров, американских и французских спаниелей с громким лаем нетерпеливо рвалась с поводков. Граф Коларвон и Энди сновали между гостями. Хозяева убеждались в том, что у каждого охотника есть все необходимое.

Энди заметил, что одному из них определенно не помешает хорошая доза веселья, и подошел к нему.

— Борис, для нас всегда такая радость принимать вас в Стэнфорд-Холле! — солгал он. — Надеюсь, сегодня на охоте вам будет сопутствовать удача, как и во время всех предыдущих приездов. Похоже, с годами ваш глаз становится только острее.

— Лорд Коларвон, вы правы. То, что начиналось как простое увлечение, превратилось в страсть, граничащую с одержимостью. Сегодняшний день является одним из главных событий охотничьего сезона. То обстоятельство, что я предпочел приехать именно сюда, красноречиво говорит о том, что охота в Стэнфорд-Холле — лучшая во всей Европе. Поверьте, я говорю это как охотник, а не как бизнесмен, вложивший деньги.

— Да… вы правы, — поспешно согласился Энди.

Он терпеть не мог, когда Пожарнов на людях или с глазу на глаз напоминал ему о своих правах на родовое имение.

— Я иногда охочусь в Южной Америке, — продолжал Пожарнов. — Вам когда-нибудь приходилось там бывать?

— Нет, никогда, но мне бы очень хотелось.

Эта тема всплывала уже неоднократно, однако Энди неизменно отвечал так, словно подобная мысль еще никогда не приходила ему в голову.

— У меня есть поместье в Аргентине. Там мне требуется сорок минут только на то, чтобы доехать на машине от ворот до главного особняка, — самодовольно объявил Борис, опять же как будто в первый раз.

— Да, у меня у самого как-то тоже была такая колымага. Сколько же я с ней мучился!.. — с улыбкой ответил Энди.

Гости, стоявшие рядом, рассмеялись, но Пожарнов молчал с осунувшейся миной. Он не до конца понял суть шутки, но догадывался, что смеются над ним.

Энди тотчас же заметил досаду гостя и поспешил ее рассеять:

— Благодарю вас за столь любезное приглашение. Если я буду в Аргентине, то непременно им воспользуюсь.

К его облегчению, Пожарнов самодовольно кивнул.

Охотники расселись по машинам. Энди провожал всех у крыльца, а его отец уехал вместе с гостями.

Джон устроился на вершине холма и наблюдал за тем, как машины подъехали к первой позиции. Он старался, чтобы его не заметили ни загонщики, которые заранее прибыли на место и были готовы поднимать фазанов в воздух, ни стрелки, которые как раз выходили из машин. Филлипс направил бинокль на Пожарнова и следил за ним до тех пор, пока не определил, какое место тот будет занимать сегодня до самого конца охоты. Выяснив это, он опустил бинокль и бесшумно скрылся в зарослях.

Квартал мясников, Манхэттен

Пенни очнулась от сна и первым делом заметила белые занавески из тонкого шифона, собранные изящными складками и закрывающие величественную кровать, расположенную под этим балдахином. Утреннее солнце светило в большие полукруглые окна, находящиеся в противоположном краю комнаты, образуя на постельном белье постоянно меняющиеся узоры. Дубовый паркет лишь кое-где нарушался стальными колоннами и редкими предметами мебели.

Пенни тихо соскользнула с кровати, чтобы не будить Фиону, с которой провела ночь. Но когда она на цыпочках подошла к своей одежде, разбросанной на полу вокруг подушечки для сидения, Фиона, лишь наполовину прикрытая одеялом, открыла глаза. Она томно улыбнулась, потянулась и с удовлетворенным вздохом перебралась на только что освободившуюся половину кровати, еще хранящую тепло тела Пенни.

— Приветик!

— Привет! Доброе утро, — неуверенно произнесла Пенни.