Изображение на воздушном экране расширилось. Теперь тамможно было увидеть и «Рысь», и вражеский объект, а между ними — векторныечерточки дронов-истребителей. Через несколько секунд дроны рассредоточились, ина экране появились плотные зеленые арки, обозначавшие траектории сближениядронов с объектом.

— Через три секунды, две...

Как только удар был нанесен, все, кто находился в командномотсеке, ахнули от изумления. На мгновение часть поверхности объекта замерла,перестала двигаться — возникло нечто вроде стоп-кадра. Сотни точек попаданияснарядов расцвели алыми и розовыми лепестками на поверхности замерзшихокеанских волн, а потом исчезли, не оставив после себя и следа.

Как только угроза для объекта миновала, дюны снова пришли вдвижение.

— Что это было? — спросил Зай.

— Не уверена, сэр, — медленно выговорилаТайер. — Объект превратился во что-то. Явно не в кристалл, но я пока неимею понятия, из чего состояла матрица.

— Что, хроматограф ничего не показывает? —осведомилась Хоббс.

— Показывает, мэм, но тут нет ни одного узнаваемогоэлемента.

— Трансурановые, — пробормотал Зай.

Они уже знали о том, что объект способен производитьнеизвестные элементы за пределами периодической таблицы. В принципе, это былисвоего рода металлы, но с неограниченным периодом полураспада, а потому —нерадиоактивные. Сотрудники аналитического отдела трудились в поте лица, чтобыопределить, какими характеристиками могут обладать столь экзотические вещества,имеющие сотни или даже тысячи электронов на устойчивых орбитах, но подобныефундаментальные исследования были невозможны при том, что такие элементы самипо себе никогда не существовали — и не могли существовать нигде, кроме каквнутри этого странного, непостижимого объекта.

— Нет, сэр, — проговорила Тайер через парусекунд. — Думаю, не трансурановые.

И больше она ничего не сказала.

— Тайер? Докладывайте.

Аналитик начала быстро кивать головой и шевелить руками,словно ребенок, страдающий аутизмом.

— Теперь я вижу, сэр, — выдохнула она. —Атомы защитной брони объекта имеют менее сотни электронов, но их конфигурациянеобычна.

— А обычная конфигурация какова? — спросила Хоббс.

— Распределение электронов по сферическимэнергетическим уровням, — ответила Тайер. — Смотрите.

На экране появилась периодическая таблица элементов.

«Боже, — с тоской подумал Зай. — В разгар боя сриксским гигантским разумом у нас начинается урок химии».

Вот почему сотрудников аналитического отдела старалисьдержать подальше от командного отсека. Он поднял руку, чтобы прогнать с экранатаблицу, отмахнуться от нее как от призрака.

Но неожиданно прямоугольная таблица превратилась в спираль.Рука Зая замерла в воздухе.

— Электроны вращаются вокруг ядер на жесткихэнергетических уровнях, — объяснила Тайер. — Фактически это —орбитальные кванты. Но виртуальная материя объекта, судя по всему, нарушаетэтот закон. Судя по имеющимся у нас данным, поверхность объекта в течениенескольких секунд состояла из элемента с новыми квантовыми состояниями, новымисубоболочками. «Трансурановый» означает, что элемент принадлежит верхнейстрочке таблицы. А этот элемент был выше таблицы. Он располагался на оси Z —что-то вроде того, как если бы мнимые числа добавили новое измерение кчисловому ряду.

Спираль элементов вытянулась, стала похожей на раковинубрюхоногого моллюска. Периодическая вавилонская башня. На каждом уровнеструктуры знакомые группы элементов обретали «новичков».

— На мой взгляд, «броня» на поверхности объектасостояла большей частью из углерода, — сказала Тайер. — Или изкакого-то элемента, атомное число которого составляет шесть. Но при этом егокристаллическая структура намного более сложна, чем структура алмаза.

— И к тому же он был чертовски более прочен, чемалмаз, — добавила Хоббс. — И температура плавления у него выше.Эффект атаки дронов нулевой, а они бы сумели прожечь дырки в алмазе так желегко, как в тряпке.

— Отправляйте вторую партию, Хоббс, — распорядилсяЗай. — И уберите эту мерзость с моего экрана!

Творение Тайер жалобно мигнуло и исчезло. На его местевозникли дуги траекторий оставшихся дронов-истребителей. Они помчались кобъекту, и тот снова напрягся, готовясь ответить на атаку. На этот раз капитанупоказалось, что сила преображения объекта была еще более выраженной:обездвиженными остались только те участки поверхности, в которые попалиснаряды. В остальном же все осталось по-прежнему. Песчаный океан продолжалбушевать.

— Понятно, — пробормотала Тайер, продолжаявпитывать поток данных.

Зай сделал вид, что не слышит ее.

— Дайте мне пятьдесят терабит из кормовой фотонной пушки, —сказал он стрелку Уилсону. — В самую середину.

На поверхности объекта появилась прицельная точка.

— Готов дать залп по вашей команде, сэр, —отозвался стрелок.

Зай уже готов был дать приказ, но слова застряли у него вглотке.

Воздушный экран на мостике, его личный синестезический канали даже резервные экраны вокруг капитанского кресла показывали одно и то же —нечто такое, во что невозможно было поверить.

Объект исчез.

СЛЕПЕЦ

Хотя главный аналитик Кэкс ослеп и лишился своей должности,у него остались иллюзии.

Летучая пыль оптического кремния повредила только его глаза.Глазные нервы и центры головного мозга работали совершенно нормально. На самомделе как только бы «Рысь» возвратилась на Легис, там ему без труда сделали быоперацию и приживили искусственные глаза.

И что самое главное, крошечные приемники, необходимые длясинестезии — этой двери, ведущей в мир вторичного зрения, до сих пор работали.Эти устройства окружали сетчатку, и у человека, имеющего такую профессию, какКэкс, их были сотни. Их не задели, не поцарапали мелкие осколки стекла,лишившие аналитика обычного зрения.

Кэкс наблюдал за ходом сражения из лазарета. Он дрейфовал вполях зрения разных дронов. Глядя через плечо молоденькой Тайер, он следил затем, как она конструирует экспериментальные модели виртуальной материи объекта.Время от времени Тайер обращалась к нему, просила совета или подтверждения. Онапользовалась языком кодовых жестов, чтобы их переговоры никто не слышал. Кэксстал невидимым консультантом для девушки, занявшей его пост, — чем-товроде доброжелательного призрака далекого предка.

А потом объект исчез.

Телескоп не показывал ничего, кроме звезд на фоне тьмы,экран рентгеновского спектрографа был пуст, инфракрасный спектрографдемонстрировал космический холод.