– Теперь-то куда? – таксист повернулся к Белову.

– Теперь давай в Александров, на вокзал. – Там я возьму билет на поезд до Инты. Это самое важное. Далее! Билет возьму – и к семи вечера сюда, обратно – на венчанье. Потом поедем снова в Александров – к поезду. Поезд поздно вечером: Александров он проходит приблизительно на два часа позже, чем выходит из Москвы – так?

– Так.

– Я сяду и уеду – это уже будет где-то ночью. А ты ее, Елену, отвезешь назад, в столицу.

– А когда ж я спать-то сегодня лягу? Еще ведь мне, после того как ее отвезти, – таксист кивнул на Лену, – машину в парк отогнать, заправить. То, се, – хозяину отстегнуть, слесарям на яме оброк раздать, диспетчеру – подарки богатые, плановику – дани-подати несметные, профкому – отрежь от куса десятину, мойщикам – мытные, заправщикам – горючные, охранникам – в парк заворотные… О-о! Выходит, я лягу сегодня, точнее уж завтра – с утра, что ль?

– Да около того.

– Ну, это стоить мне будет… Большой ведь ущерб для здоровья. Уж и не знаю: за что и стараться-то так?

– Сто долларов к тому, что получил уже – годится?

– Смешно! Просто смешно! Вон, смотри, – на колокольне голуби: хорошо, хоть не слышали, а то бы попадали!

– Ну, двести?

– Не устаю удивляться!

– Триста?

– А риск? Где же цена за риск? Что скупиться-то? Я ж еду с тобой, можно сказать, с беглым! Да и куда везу-то?! На свадьбу, везу, на венчанье. А ты мне цену, жених, не даешь! А ты цену-то дай мне свою, жениховскую!

В монастыре зазвонили к обедне.

От колокольного перезвона, мешавшегося с таксистскими причитаниями, у Белова закружилась голова, зашумело в ушах.

– Четыреста!

– Это лучше уже! Но в этой сумме я не чувствую пока ни благодарности, ни душевности, ни признательности! Обычной. Человеческой. Тепла твоего не вижу я тут ни хера!..Ой, простите, барышня, пардон вашу мать! Понимаешь?

Они уже мчались к трассе, оставив Сергиев Посад далеко позади.

– Давай мы так договоримся: пока четыреста, а благодарность ты увидишь через десять дней, когда я с севера вернусь… Тепла я тебе тоже привезу. Оттуда. С севера. Идет?

– Подумаем… – таксист внимательно посмотрел в глаза Белову сквозь зеркало заднего обзора и, поразмыслив, произнес: – Доверчив я, как дитя малое… Многие видят, пользуются… Нажигают меня… Тешат корысть свою.

Вывернув на основное шоссе Москва-Ярославль, таксист тут же выжал свои обычные сто пятьдесят.

– Вот корысть-то мне, – заметил Белов, – наколоть-то тебя!

– Да ладно, договорились. Ладно!

Продолжая смотреть в зеркало заднего обзора, он начал вдруг поспешно тормозить.

– В чем дело?!

– Сейчас поймешь…

Над самой трассой, по направлению к Александрову, над ними пронесся вертолет, свистя турбинами, гремя винтами.

– Гаишный, – пояснил таксист, пригнувшись к рулю и аж втянув голову в плечи. – На бреющем, видал? Летает, бреет наши кошельки.

* * *

В отделение милиции железнодорожного вокзала в Александрове Калачев зашел вместе с двумя оперативниками, прихваченными им с собой из Москвы.

Все трое были одеты в строгие темные штатские костюмы.

– Приветствую! – с порога начал Калачев. – Мы к вам в гости.

– Да-да, – кивнул дежурный. – Мне позвонили, я в курсе.

– Я – Калачев, – он предъявил свое удостоверение. – Иван Петрович Калачев.

– Что вы хотели бы конкретно получить от нас?

– Давайте сначала согласуем действия. У вас есть план вокзала и привокзальной площади?

– Нет. Да он и не нужен, мы здесь все наизусть знаем.

– Вы-то – да.

– А вам я сейчас все узловые точки нарисую.

– Прекрасно! – улыбнулся Калачев, который раз подумав, что чем дальше отъезжаешь от Москвы, тем люди и толковее и доброжелательней.

* * *

– У нас-то поезда все проходные. Билеты начинают продавать за час до поезда. Да не волнуйтесь вы, отсюда вы уедете наверняка. За час, еще раз повторяю вам, за час подходите. Сейчас я вам не могу билет продать: мне номера свободных мест Москва сообщает лишь за час до прихода, когда состав уже в пути. Но будет их, мест, не менее десятка. Так что не волнуйтесь, пожалуйста. Я вас запомнила. И не забуду. Вы, подойдете когда, будете первый. Вам один билет до Инты. Все я запомнила. Все будет в порядке. Не сомневайтесь!

– Прекрасно! – улыбнулся кассирше Белов, отходя от окошка кассы.

Хоть и выходило, что они сгоняли в Александров абсолютно напрасно, тем не менее от разговора с кассиршей в душе Белова остался теплый, хороший осадок.

В тот же момент, второй раз за последние полчаса, ему опять пришло в голову, что чем дальше отъезжаешь от Москвы, тем люди чище и светлее.

* * *

– Давай мы пока перекусим, что ли? – предложил Белов, указывая Лене на надпись «Ресторан».

– Ах, нет, пойдем, поедим в буфете – попроще.

* * *

От буфетной стойки до столика всего-то шагов десять.

Но это расстояние предстояло Белову пройти, держа в двух руках четыре хлипкие тарелочки – две с салатом, две с шашлыками и, мало того, – еще пару пластмассовых стаканов с кофе. Картонные тарелки гнулись от стыда за качество того, что было положено на них, пытаясь сбросить с себя этот позор, а стаканы стремились от того же чувства сплющиться и выплеснуть из недр своих на пол коричневую, едва теплую бурду.

– Ох, грохну! – прошептал Белов, шагая к Лене – еле-еле…

– Ты сейчас уронишь! – Елена бросилась навстречу, протянула руки: – Стой! Кофе я возьму!

Одновременно с ее руками, берущими стаканы с кофе – спереди, к рукам Белова протянулась еще одна пара рук – сзади.

Щелкнули наручники на запястьях.

– Я тоже помогу! – из-за спины Белова появился Калачев, принимая тарелки с салатом и ставя их на стол: – Покушайте, Николай Сергеевич. Да и поедем.

Один из помощников Калачева быстро «охлопал» Белова, на предмет оружия:

– Чистый.

Милиционер, дежурный по вокзалу, возник со стороны привокзальной площади:

– Пришла машина. Ждет, Иван Петрович.

– Спасибо, – кивнул ему Калачев. – Вы ешьте, ешьте! Вы не торопитесь.

– В браслетах не разъешься, – пожаловался Белов.

– Да. И не разбежишься, – согласился Калачев.

* * *

Таксисту, ожидавшему Белова с Леной на вокзальной площади, чрезвычайно не понравился этот внезапно подруливший «воронок».