– Елизавета Вторая? – спросил я.

– Не-не. Даже не сравнивай. Лиза – это Лиза, – сказал он и поднял палец.

– Хорошо. Перейдём к главному. Как скоро падёт крепость по имени Катя?

– Всё отлично, – рассказал психолог. – Она с Генрихом ещё не рассталась. Даже не поссорилась. Но он её ревнует, значит, дни сочтены.

– А вдруг, наоборот, начнёт ухаживать с утроенной силой, снова очарует? Тогда хана нашим планам.

– Нееет! Чем больше будет стараться, тем верней проиграет. Ревнующий мужчина не обаятелен, не остроумен. И чем сильней его ревность, тем скучней.

– Итак, когда победа?

– Нам нужен решительный бросок.

– Может, вернёмся к идее любовного зелья? Ты же можешь, я знаю. А ещё лучше, пусть наш Ромео заколет Катиного брата! Дуэль со смертельным исходом очень развивает отношения. Мировая литература так считает, и я ей доверяю.

– Нет, не надо увечий. Но принцип верен. Алексей должен стать героем.

* * *

План, в котором Некрасов избивает хулиганов с помощью таинственных восточных практик даже не рассматривали. Раппопорт предлагает безыскусную замену пробитого колеса. Это самый доступный способ прослыть настоящим мужиком. Ждать милостей от дорожных гвоздей мы не могли. Наняли гопника, поручили проткнуть левое переднее колесо. Дальнейшее должно было выстроиться само собой. Катя видит заколотое колесо. Она потрясена, почти рыдает. Тут из-за угла выплывает Некрасов на сером в яблоках «лексусе». Он улыбается широко и снисходительно. Трясёт белокурой шевелюрой, рассыпает шуточки про женщину и карбюратор, Катя млеет от его маскулинности. Некрасов достаёт огромный, сверкающий до мурашек домкрат и ну помогать. После ремонта, в котором Алёша показал бы пластику ягуара, – ресторан. Там он объясняет: крутить колёса его научили во Французском легионе, где он воевал с потомками алжирских пиратов. Эту историю я слышал от одного знакомого сутенёра. Якобы тот служил наёмником в Сербии, потом поступил к «диким гусям», подрался с чернокожим капралом, в драке отрубил ему руку саблей, сбежал, переплыл пять пограничных рек, перешёл через Альпы и теперь опекает падших женщин. Ночью, в узких улочках Риги. История странная, но женщины верят.

– Да что ж тебя так тянет к беллетристике? – спросил Кеша.

– А, – говорю, – это я всю неделю книжку писал.

– И как?

– Всё пришлось выбросить.

Раппопорт похлопал меня по плечу.

– Правильно сделал. Продолжаем разговор. После ужина – прогулка вдоль моря. После свежего воздуха вино, камин, родство душ перерастает в сплетение тел. Наутро Катя понимает, какой Генрих зануда и насколько Алёша в сравнении с ним весёлый обаяшка. Затем две-три недели страсти, Леша бросает Катю и – вуа-ля! Дом свободен! Семён Борисович получает диссертацию, Лёша деньги, тебе достаётся ведро антидепрессантов, а мне – всемирная слава.

Операцию тщательно продумали. И целых полторы минуты всё шло как надо. Серый человек в серой кепке присел у колеса, но тут же вскочил и убежал. Покрышка зашипела и сникла. Правда, не та, на которую договорились. Хулиган убил правую заднюю. Он думает, мы барсеточники. Водитель пойдёт осматривать колесо, мы в это время сопрём сумку, подумал гопник. У нас же были совсем другие планы. Мы сидели поодаль в арендованной машине с очень тёмными стёклами, ждали, когда Катя выйдет, заплачет, а мы её утешим. Алёша прятался за углом, нервно грыз воображаемые удила. Лишь только Катя расстроится, Кеша звонит Алёше. Тот показывается и возвращает в мир гармонию.

Я говорил, хорошего хулигана за пять латов не наймёшь. За такие деньги он непременно что-то перепутает. Переживая за исход мероприятия, я лично смазал болты на всех колёсах. Мы купили Некрасову лучший из домкратов и сияющий ключ с раздвижной ручкой. На солнце принадлежности сияли так, что могли бы использоваться для ослепления самолётов. Купили также белоснежную майку и нежно-голубые джинсы. Алёша спросил, что будет, если он посадит пятно.

– На это и расчет! – ответил Иннокентий. Грязь на белоснежной майке женщину пронзит насквозь. И чем ярче будут отпечатки, тем лучше. Кате должно стать неловко.

Мы прекрасно подготовились. Но гопник проткнул не то колесо. Я бы его заметил. На такое сдутое, дряблое колесо нельзя не обратить внимание, решили мы с Кешей. Любой мужчина бы содрогнулся от его вида. Но Катя вышла из парикмахерской, села за руль и давай чавкать резиной по асфальту. Весело и резво. Необычную тряску она списала на дорожные неровности, видимо.

– За ней! – скомандовал Кеша и озвучил пару наблюдений о дружбе женщин с техникой. Наше корыто не завелось. Прокатная контора подсунула нам покойничка. В отличие от Кати, мы разбираемся в технике и сразу сделали несколько важных предположений.

– Скорей всего, бензонасос, – сказал я.

– Или свечи, – возразил Кеша.

– А может быть, кстати, клапан бензопровода. Там предохранитель нужен на шесть ампер. Если сгорел, то всё.

– Удивительно. Она не разбирается, но уехала. А мы всё знаем – и стоим.

Стали звонить Некрасову. Он сбросил звонок, просто приехал. Выскочил, прошёлся вдоль пустой улицы с ключом и домкратом. Идиот. Заметил нас, побежал через дорогу. Раппопорт замахал рукой, желая прогнать жениха назад, к машине.

– Уехала она, уехала! – кричал он. – Давай за ней! Нет! Стой! Нас возьми!

Катя проскакала пять кварталов и всё-таки почуяла неладное. Когда мы её нашли, незнакомый толстяк с красной шеей уже откручивал её «фольксвагену» копыто. Кажется, чтобы выйти замуж, ей достаточно выйти на улицу и щёлкнуть пальцем. Мы остановились поодаль, стали любоваться. Катя казалась тихим ангелом, замершим на краю океана, где вместо воды – грехи и опасности. Беззащитная такая, ранимая. Алексей запыхтел, ему не нравился добровольный автослесарь.

– Выглядит смущённой, – сказал он.

– Ей неловко за избыточно прекрасные ноги, – предположил я.

– Удивительно всё-таки, как одной лишь позой женщина выражает целую страницу психологического текста, – заметил Иннокентий. Он совсем не расстроился. Он обязательно что-нибудь ещё придумает, на мои деньги.

– А что, на фразу «ищу спонсора» психологи расходуют целую страницу?

– Ты, Севастьян, грубишь, потому что ревнуешь. В её позе множество смыслов. Я вижу сразу три только в глазах и положении плечей. А есть же ещё талия. И ноги, кстати.

– Озвучь, пожалуйста, смыслы. Интересно.

– Изволь. Первый – благодарность. Катя глазами показывает, какой молодец этот добровольный Винни-Пух. В следующей жизни он родится милым тушканчиком. Второй смысл в плечах – чопорная гордыня. Она знает, как действует магия её красоты – колесо само собой поменяется на исправное. Третий, самый точный смысл, в наклоне головы – снисходительность. Катя разрешает этому человеку менять колесо. Таких хоббитов тьмы и тьмы. Все с домкратами и баллонными ключами. А она – одна.