— Тебе придется самой разобраться с этим, мама. Я больше ничем не могу тебе помочь с Марианной. И я не стану налаживать отношения с Джоном и Фанни. Я не собираюсь и дальше брать на себя все неприятные вещи, которыми ты не желаешь озаботиться. У меня есть работа, которая помогает нам оплачивать бо́льшую часть счетов, я отвожу и привожу Маргарет из школы, и это все, что я на данный момент готова делать для семьи. Не более того. Тебе ясно?

Белл протянула руку за махровой салфеткой, смочила ее в воде и принялась смывать маску с лица. Облегчение, которое она испытала, не поддавалось описанию; Белл подумала, что своим благотворным эффектом косметические процедуры во многом обязаны той радости, которую испытываешь, когда они, наконец, заканчиваются. Она вылезла из ванны и, стоя на коврике, на который с ее ног стекала вода, сняла с вешалки полотенце. В какой хаос превратилась их жизнь — или она была такой с тех самых пор, как умер Генри? Безденежье, предательство Джона и Фанни, этот коттедж, за который они должны быть благодарны, Уиллоби, Эд — Эд! Белл плотно завернулась в полотенце, как в саронг. Может, дело в Эдварде? Что, если именно из-за него Элинор стала такой несговорчивой? Может, ее расстроила новость про него и Люси Стил, хоть она и клянется, что это не так?

Белл подошла к запотевшему зеркалу и провела по нему ладонью, очистив небольшой кружок. Потом наклонилась и всмотрелась в свое лицо. Ее кожа и правда стала похожа на персик? Или она просто… красная?

Билл Брэндон дожидался Элинор в кафе в Эксетере. Он позвонил этим утром, сказав, что будет в городе весь день и хотел бы пригласить ее на ланч.

— Я обычно не хожу на ланч.

— Но вам же надо что-то есть!

— Я приношу что-нибудь с собой. В контейнере, из дома.

— Звучит безрадостно.

— Так и есть.

— Тогда позвольте угостить вас каким-нибудь необычным сандвичем, какого вы дома никогда не сделаете.

— Спасибо, — ощутив внезапную признательность, пожалуй, даже благодарность, сказала Элинор. — Я… я с удовольствием приду.

И вот теперь они сидели за столом, в центре которого красовалось блюдо с сандвичами.

— Раки, творожный сыр и руккола. Копченый лосось. Цыпленок с зеленью — все на зерновом хлебе. Ну а теперь давайте-ка. Ешьте.

— Спасибо. Правда, спасибо, — искренне поблагодарила Элинор.

Билл сел напротив нее.

— Я заказал еще два капучино, для вас с шоколадом. Да. Я ненавижу капучино, но я знаю, что если сам не выпью его, то вы тоже не будете.

— Я что, стала совсем невыносимой?

Он улыбнулся, протягивая ей блюдо с сандвичами.

— Знаете, каждый из нас иногда оказывается на пределе.

— Но я всегда считала, что, даже будучи на пределе, нельзя срываться на других людях. А совсем недавно взяла и нагрубила маме.

Билл взял с блюда сандвич и покрутил его в руках.

— Ваша мама, конечно, славная женщина, но она вас эксплуатирует.

— Нет, она…

— Да, — перебил ее Билл и надкусил сандвич. — Ешьте, — повторил он, а потом добавил, прожевывая и ухмыляясь:

— Представляю, что подумала бы миссис Дженнингс, если бы увидела нас вдвоем, обедающих в кафе!

Элинор проглотила кусочек и, слегка насторожившись, спросила:

— Почему вообще она должна что-то думать?

— Потому что она вбила в свою сумасбродную голову, что я в вас влюблен, но не осмеливаюсь за вами приударить.

Элинор перестала жевать.

— Но… — произнесла было она и смолкла на полуслове.

Билл улыбнулся и сказал:

— Я считаю вас чудесным человеком.

Она улыбнулась ему в ответ.

— И я вас тоже.

— Но вы не…

— Нет. Нет.

Он опять протянул ей блюдо. Потом сказал:

— Вам не приходило в голову, что мы с вами из тех, кто влюбляется, понимая, что не может рассчитывать на взаимность?

Элинор отвела глаза.

— Не знаю.

— Элинор?

— Что?

— Эд Феррарс… И Люси. Что вы чувствуете на самом деле?

Элинор посмотрела ему в лицо.

— Я в порядке.

— Вы говорите искренне? Это правда?

— Билл, — сказала Элинор, — можете поверить, я не собираюсь тратить силы на напрасные терзания. Даже не зная подробностей того, что произошло, я прекрасно понимаю, как Эдвард оказался в такой ситуации. Причина в семье — в его семье. И в его матери. Они все жуткие снобы, эта семейка, а он ненавидит снобизм. Он защищает Люси; поступает пускай старомодно, зато достойно.

— Но ведь он приговаривает себя…

Элинор склонилась над столом.

— Билл, я уверена, что он предпочтет жить хоть и не особенно счастливо, зато в согласии с собой, а не думать только о деньгах, как остальные члены его семьи, и действовать себе наперекор. Я знаю, такой образ мыслей сейчас не в почете, но он все равно останется при своем.

Официантка, обогнув барную стойку, подошла к их столику и поставила на него две больших белых чашки с капучино.

— Пожалуйста, — равнодушно произнесла она.

Билл подождал, пока она отойдет, а потом спросил:

— А как же вы?

Элинор посмотрела на чашку с кофе. Потом сказала не очень убедительно:

— Эдвард никогда ничего мне не обещал. И он имеет право поступать так, как считает нужным. На его месте я сделала бы то же самое. От себя все равно не убежишь: лучше попробовать стать таким человеком, с которым ты сможешь уживаться.

— Вы должны быть искренни со мной, — мягко обратился к ней Билл. — Скажите, вы не будете против, если я решу ему помочь?

Элинор вздернула голову.

— Помочь?

— У меня образовалась вакансия в Делафорде. Работа административная, но больше с людьми, чем по хозяйственной или финансовой части. Мы посмотрели нескольких человек со специальным образованием, но все сильны скорее в теории, а нам нужен практик. Пациенты в Делафорде не всегда ведут себя так, как написано в книгах, поэтому мы ищем человека, который не будет рассчитывать ни на упорядоченность в работе, ни на чудеса. Кого-то, кто сумеет влиться в коллектив. Как вы считаете, такое предложение может его заинтересовать?

Элинор почувствовала, как против воли заливается краской. Она протянула руку и сжала ладонь Билла в своей.

— То, что я знаю о его семье, звучит весьма печально, — продолжал Билл, — а то, что вы рассказали о его личных качествах, мне очень импонирует. Я с удовольствием помогу ему, хотя мы почти не знакомы. Да, чуть не забыл, жилье мы тоже предоставляем. Квартиру. Ничего особенного. Но если вы против, я ни в коем случае не стану…