Наконец покрывало с прилавка сняли, свернули и упрятали в дальний угол ирена, на котором первые торговцы уже разгружали свой товар. Монстр во всем своем ужасающем великолепии был явлен миру.

Малум приказал самым презентабельным своим людям бежать и стучать в двери администрации Старого квартала и всех политиков, чьи дома находились здесь же. Надо было поднять на ноги всех, кто играл хотя бы мало-мальски заметную роль в городе. Чиновников и политических деятелей выволакивали из постелей или отрывали от завтрака, и каждому просто и доходчиво излагали одно: «Эй, вы слышали, что стряслось на ирене в порту Ностальжи? Говорят, с юга в город пробрался монстр. Его нашли прямо посреди торговой площади, дохлого. Говорят, он пытался съесть ребенка. Кровища кругом! Бегите быстрей!»

Да, это был не самый тонкий и не лучшим образом исполненный план, но Малум из укрытия с удовольствием наблюдал за тем, как влиятельные люди спешат к гавани, напуганные угрозой нападения пришельцев. Немного погодя он и сам решил вернуться на ирен, взглянуть, что там творится.

Войдя на площадь, Малум не сдержал улыбки.

Прилавки не были расставлены, торговля и не начиналась, сотни людей – продавцов и покупателей с пустыми корзинами – толпились вокруг того места, где Малум оставил зверя. В толпе он заметил несколько влиятельных людей – они либо держались позади основной массы народа, либо прятали лица под капюшонами. Сам он стал проталкиваться вперед, к центру событий: он знал, что его тоже узнают, а потому действовать надо было осторожно.

Чем сильнее сокращалось расстояние между ним и прилавком, тем истеричнее становились вопли толпы вокруг.

Два или три торговца, с виду варвары, подошли совсем близко, чтобы разглядеть труп, который в утреннем свете был виден во всей своей красе. Кожа у него была почти как у рептилии, на брюхе – чешуя; из боков торчали четыре грубые мохнатые руки, а ноги уместнее смотрелись бы на быке, чем на этой пародии на человека. Голова представляла собой смесь черт разных существ, с целым набором глаз и двумя длинными клыками. Распластанный на земле труп оказался довольно длинным – от макушки до пят не менее десяти футов. Кровь должным образом пропитала мех, и общая картина происшествия представлялась такой: монстр пытался убить и сожрать мальчишку, однако сам издох в процессе, непонятно почему.

Замысел был хорош, натура найдена превосходная, все вместе неотразимо подействовало на толпу. Так что пусть теперь командующий попотеет, воплощая в реальность свою мечту об интеграции с пришельцами.

Малум слышал, как его люди в толпе выкрикивали то, что он велел им донести до сознания зрителей:

– Это монстр из лагеря под городом, я его знаю.

– Никто нас не охраняет от этих иммигрантов, явившихся невесть откуда.

– Военные должны поубивать этих пришельцев, и чем быстрее, тем лучше.

– Неужели они правда хотят, чтобы мы жили бок о бок с этими уродами?

Совсем немного времени прошло, прежде чем люди из толпы начали выкрикивать то же. Что ж, формировать общественное мнение – дело несложное, главное – нарисовать картинку повыразительнее.

Отряд драгун подоспел позже, солдаты клиньями входили в толпу, наводняя площадь. Людей оттесняли от места происшествия, скоро весь район был оцеплен военными. Отдельные солдаты лезли на стены, поднимались на крыши – посмотреть, что тут такое; похоже, никто толком не знал ни что здесь стряслось, ни как с этим быть дальше.

Военные были потрясены не меньше гражданских.

Следователь Фулкром надеялся отдохнуть денек-другой, но его надеждам не суждено было сбыться.

Их с Лан квартира была роскошной по сравнению с жилищными условиями большинства жителей города. Дома его всегда ждали тепло, комфорт и, самое главное, отдых от утомительной роли лидера. Из узких арочных окон открывался вид на восточную часть города, почти не пострадавшую в жестоких боях.

Пока Лан облачалась в свежевыстиранную форму Рыцаря, Фулкром стоял перед высоко подвешенной книжной полкой и изучал корешки книг – в основном по рыбалке и местной истории. Его размышления прервал громкий стук в дверь.

– Фулкром, откройте, это Бринд.

– Минуточку, Лан переодевается! – крикнул ему Фулкром через дверь.

Лан зыркнула на него исподлобья.

– Мог бы и соврать когда-никогда, – прошипела она, рывком натягивая брюки.

Когда она закончила, Фулкром распахнул дверь, и в комнату вошел командующий. Вид у него был робкий. Только теперь, в безопасности и покое, Фулкром наконец заметил, до чего у того необычная внешность: при белом, как снег, лице и волосах красные, точно пламя, глаза.

– Все в порядке, командующий? – поинтересовался Фулкром.

– В общем, да, но я пришел дать вам обоим кое-какие задания, если вы не возражаете.

– Конечно нет. Это для инквизиции Виллирена?

– Да, можно и так сказать. В настоящее время город находится под управлением военных, но мне хотелось бы начать переход к иной форме власти – постоянной, осмысленной и укорененной в местных традициях. Вы готовы приступить прямо сейчас?

Фулкром взглянул на Лан, та в ответ кивнула.

– Пока вся инквизиция Виллирена – это вы двое. – Бринд опустил руку в карман и извлек оттуда два кожаных футляра. Один он передал Фулкрому, второй – Лан.

Открыв свой, Фулкром обнаружил внутри инквизиторский медальон, очень похожий на тот, что он носил в Виллджамуре, с точно таким же изображением треугольного тигля. Только ленточка у этого была черной. Фулкром тут же надел его себе на шею; приятно было снова почувствовать его на груди, особенно после того, как он, в припадке гнева и отвращения, швырнул свой старый медальон под ноги начальнику в Виллджамуре. Лан с улыбкой последовала его примеру и стала изучать свой медальон.

– Мы глубоко благодарны вам, командующий, – сказал Фулкром.

– А теперь к заданию, – начал Бринд. – Гм… этим утром посреди большого ирена была найдена мертвая тварь. Которая к тому же как будто убила ребенка. Горожане волнуются, ирен временно закрыли. Весь город гудит, и только начальство, как обычно, узнает обо всем последним.

– Тварь, убившая ребенка? – Фулкром нахмурился. – Что же это за тварь такая?

– Скоро узнаем, – отвечал Бринд. – Идем.

Фулкром и Лан, в теплых плащах по погоде, через весь город ехали за командующим на ирен. Небо, ясное с утра, внезапно посерело, суля снегопад, но обещания не сдержало. Прибыв на место, они молча спешились и привязали лошадей: Фулкром был так заворожен новой обстановкой, что даже не мог говорить.

Город оказался оживленным и шумным, не в пример размеренному и неторопливому Виллджамуру, и это удивило Фулкрома. Дома вокруг были старыми и ветхими, многие явно нуждались в ремонте. На крышах местами не хватало черепицы, зато она в изобилии валялась на мостовой, разбитая на куски. Нищеты здесь было больше, чем даже в пещерах Виллджамура, только тут ее оттеснили в переулки, где Фулкром уже не раз замечал горящие в железных бочках костры, а вокруг них – людей; по одну сторону от огня лежали аккуратно сложенные одеяла, по другую, рядом с начищенным оружием, – припасы. Из домов тянуло экзотическими ароматами, пряностями, которых он не узнавал; звуки и цвета окружающих улиц также были ему незнакомы. Да, здесь много к чему придется привыкать.