— Во сколько у нас операция? — спросила я у медсестры.

— В одиннадцать по плану.

— Я вернусь, — обещала я. — Я быстро. Присмотрите, пожалуйста, за моей Сонькой. Мне страшно.

Я всегда относился к деньгам, как к само собой разумевшемуся. Они всегда были. О них не стоило думать. Только если о том, как их приумножить. Но это при наличии смекалки и начального капитала не великий труд.

Я никогда о них не мечтал. Раньше. А теперь вот да, мечтал. Мечтал яростно. Хоть о тысяче рублей, чтобы в кафе зайти и пожрать. Жрать хотелось очень, кишки судорогой сводило. Я сидел в фойе и ждал. Администратор разрешила позвонить. Звонил я в нашу приемную. Бывшую свою. Странно, но это единственный номер, который моя отбитая гопниками голова вспомнила.

— Даже паспорта нет? — свистящим шепотом переспросила Света.

— Нет.

— Дед уехал. Куда — не знаю. Я же теперь вроде как тоже… понижена.

— Спаси меня, — взмолился я.

— Спросите у кого-нибудь номер карты. Денег вышлю. Но немного — новый год скоро, я себе шубу подарила.

— Я тебе ещё одну подарю. Сама выберешь.

— Ловлю на слове.

Уговаривать администратора на номер карты пришлось долго. Уговорилась. Светка переслала десять тысяч. Удивительно много, удивительно мало. Но что с неё взять? Сидит в офисе… А потом она перезвонила.

— Добирайтесь до соседнего города. Туда самолёты летают нормально. Я придумала. Сейчас Ваньке командировочные выпишу и отправлю вас спасать. Пока хватятся и поймут, что я зазря разбазариваю деньги и рабочие силы, он успеет. А там сами меня от начальского гнева спасайте.

Теперь вроде как легче. До дома мне самостоятельно добираться не тысячу сто пятьдесят километров, а всего пятьсот. Были бы деньги, мог бы на такси. Денег нет. Первым делом я пошёл в ближайший магазин и купил коробку конфет для администратора. Шестьсот рублей! Никогда бы не подумал, что конфеты такие дорогие. Там всего-то триста грамм!

Конфеты администратор взяла и премило покраснела. Я отвесил реверанс и пошёл в ближайшую столовую. Заказал картошку, пюре. Хотелось отбивную, но отбивная дорогая. Взял две сосиски. И борщ. И хлеба два куска. И все съел, до крошки. И запил холодным компотом. На дне граненого стакана плавает раздувшаяся от воды черносливина. Её я выловил и тоже съел. Теперь денег стало ещё меньше. Зато жить — чуточку веселее.

До вокзала я доехал на автобусе. Том самом первом маршруте. Он гремел и дребезжал. Ехали в гору — стонал всем железным нутром. Я думал, подъём он не осилит. Осилил. Подъехал к железнодорожному вокзалу — вытянутому жёлтому зданию. Я вошёл. Огляделся, ознакомился с расписанием — поезд в нужном направлении отходит только через шесть часов. Проклятье.

Через пять часов я снова был голоден. Хот-дог, купленный в ларьке, голода не унял. Я сдался и купил ещё пирожок с картошкой у бабушки, которая ходила по залу и громко кричала:

— Пирожки горячие! Пирожки горячие!

Пирожок и правда был горячим. И вкусным. Купил ещё один, с капустой. С капустой тоже вкусные. Доберусь до дома, попрошу Лиду, чтобы тоже нажарила. И с картошкой, и с капустой. Запил дерьмовым кофе. Зато за двадцать рублей. Купил сигареты. Пришёл в отчаяние — как люди живут на маленькие зарплаты?

А мороз тем временем крепчал. Там, дома — теплее. Я приплясывал на платформе, очень боялся пропустить поезд, который стоял в этом городе только две минуты. Вспомнил недобрым словом Сатану, из-за него я вновь остался без перчаток. Здесь, прямо на перроне, торговали всякой всячиной. Варежки, пушистые — на них я смотрел с вожделением. Пуховые платки — от платка я бы тоже не отказался. И валенки. Вот вернусь домой, всем куплю валенки. Себе, Лиде. И один для Соньки. Будем её туда целиком засовывать и так носить. Тепло. Замёрзшие ноги соглашались: валенки — благо.

Поезд прогудел, едва не промчался мимо, потом, словно вспомнив про этот городок, остановился. Двадцать восемь вагонов. Две минуты. Какой вагон выбрать? Подбежал к последнему, до него было ближе. Проводница курила. Желающих войти в её вагон не было.

— Девушка, — сказал я, хотя девушке этой до пенсии не далеко. Лесть наше главное оружие. — Я вернуться домой не могу. Сюда отправили в командировку, а тут местные ограбили. Паспорта нет. Я вам заплачу… довезите меня до соседнего города, пожалуйста.

— Семь тысяч, — сказала проводница и выбросила сигарету.

А я спрашивал — плацкарт всего три тысячи. Наживаются на несчастных миллионерах, изверги.

— Хорошо, — понуро согласился я.

Мне домой надо. У Соньки операция скоро, я а неизвестно где. Лида, наверное, места себе не находит. Да и я волнуюсь. Ничего, номер Андрея у неё есть, денег я оставил порядком — не пропадет.

Соглашаться без торга не стоило. Женщина поняла, что деваться мне некуда.

— И пальто, — добавила она.

Пальто мне нравилось. Оно было удобным. И, как я теперь понимаю — безумно дорогим.

— Мороз же…

— Тулуп железнодорожный дам. Зато бесплатно. Давай, снимай пальто и запрыгивай. Трогаемся уже.

Пальто я снял. Отдал. Прошёл в вагон. Он длинный. В плацкарте я никогда не был, хоть и знал, как он устроен. Было тепло и очень пахло человеческими телами. В частности — ногами. Они — ноги — были везде. Особо длинные свисали с полок и мимо них приходилось проходить.

— Боковая возле туалета, — показали мне. — Единственная не купленная. Сейчас чай принесу. За счёт заведения.

И рассмеялась. Я залез на полку. Чай был горячим, это примиряло с действительностью. А так же то, что я медленно, но верно двигался в направлении дома. Ночью выйду в соседнем городе, а там Ванька прилетит. Ванька меня спасёт.

Пахло туалетом. Иногда я проваливался в сон, но стоило кому-то смыть, как я, вздрагивая, просыпался — сливной бачок ревел, как монстр. Мимо меня ходили курить мужики. Пожалуй, пусть лучше сигаретами пахнет, чем туалетом. Сначала мне показалось, что тепло. Когда вошёл. А теперь от окна заметно сквозило. Проводница принесла мне тулуп. Он был чистым и пах порошком. Я свернулся калачиком и накрылся им с головой. Надо уснуть. Может, во сне убегу от ног и туалета, может, мне Лида приснится. Да бог с ним, пусть даже Кирилл.

До Светы я дозвонилась быстро — она оставила мне номер своего сотового. Было приятно, что в этом мире у меня ещё остались союзники. Пусть секретарша — зачастую они знают и могут больше, чем их боссы догадываются. Света дала мне адрес.

Райончик был так себе. Пожалуй, даже хуже того, в котором обитала я. У меня те же высотки и дворы с ржавыми качелями, но хоть до центра ближе. Здесь же совсем глушь. Я заблудилась среди одинаковых домов, а время меж тем шло — не опоздать бы на операцию дочки. Наконец, искомый дом нашёлся — скромно прятался за детским садом, хотя, судя по нумерации, находиться должен был совсем в другом месте. Ничего, главное — нашёлся.