— Ты ранен? — юноша-аурис кинулся к нему. — Серьезно?

— Уже нет. Артефакт, который мне отдал твой родовитый приятель — отличная штука, — гладиатор с усилием отодрал руку от тела. Одежда на боку была порвана и измазана кровью, но, когда петербуржец, лихорадочно вспоминая основы оказания первой помощи, раздвинул обрывки ткани, он обнаружил лишь неглубокий порез, пару царапин и след от очень сильного удара — будущий синяк. — Только вот болит…

— Еще какое-то время поболит, — сказал сын лорда, подходя. — Хорошо, что оружие стражей промагичено совсем слегка, иначе б артефакт не смог бы справиться с раной так быстро.

— Ну ты и дерешься! — восхищенно протянул Илья. — Просто класс!

— Чему удивляться… — Санджиф вытащил из кармана пачку бумажных носовых платков и теперь сосредоточенно вытирал меч одним из них. — Меня начали учить драться с трех лет. Конечно, я владею мечом немного лучше, чем ты.

— Немного?! Ого-го…

— Да уж, — откомментировал Димар. — Если ты и дальше готов работать авангардом, я не возражаю. И мои спутники — тоже.

— Мы согласны, — заверил Летей.

— Определенно не возражаем, — подтвердил Динн-Бег. — А давайте-ка поскорее пройдем, не то сейчас заслонка снова опустится, и придется опять ее раскурочивать.

Спохватившись, путешественники ринулись в арку ворот, благополучно преодолели ее и остановились, оглядываясь. Хейдар, крепко прижимая руку к ребрам, опирался на плечо Абло, но шел довольно-таки быстро Чувствовалось, что с каждой минутой ему становится все лучше и лучше, шаг становился четче, гладиатор выпрямлялся, дышал легче и меньше налегал на руку товарища. За аркой находился небольшой внутренний дворик, вымощенный фигурными мраморными плитами, и стены трехэтажного жилого крыла, где в окнах даже сохранились металлические переплеты и кое-где — разноцветные стеклянные вставки. Дверей не было, должно быть, они рассыпались в пыль, остались лишь темные проемы с остатками петель. Еще одна арка справа вела в следующий дворик, где, к изумлению Ильи, было зеленым-зелено. Он не мог разглядеть во всех подробностях, что происходит в соседнем дворике, но какие-то кустики, усыпанные листвой, траву и даже цветы видел определенно.

— Елки, да откуда ж здесь зелень? — воскликнул он.

Санджиф глянул на правую арку с равнодушием пресыщенного человека.

— В дереликте может быть все, что угодно. Кроме живых людей… Соображай — куда идти дальше?

Они развернули карту.

— Тут мало что можно разобрать. Мы где стоим? Вот здесь? Смотри, вот здесь что-то пунктиром нарисовано — это не галерея, случайно?

— Может быть и галерея. Карта старая, в пометках не разберешься…

— Ладно. Давай попробуем пройти через корпус. Здесь, видимо, дорога короче.

— Я бы на твоем месте постарался держаться открытых мест. К башне, которую ты указал, можно добраться и дворами.

— Под открытым небом не безопаснее, это просто иллюзия. Как я понимаю, система дереликта контролирует все пространство внутри стен.

— Это да… Это верно…

— Так что давай попробуем через корпус. Честно говоря, этот озелененный дворик меня как-то… беспокоит. Я бы не стал туда соваться.

— Значит, не будем. Не будем соваться. А через корпус как ощущаешь — не опасно?

— Ничего не ощущаю. Просто мне этот дворик не очень нравится. Настораживает как-то… Давайте я лучше вперед пойду, а вы на небольшом расстоянии от меня. Так безопаснее. — И, подойдя к двери, осторожно заглянул в проем.

Внутри было пыльно, воздух застойный, в широкой приемной зале не нашлось никакой мебели, зато широкая лестница блистала чистотой. Деревянные перила сияли, словно навощенные, на них падал солнечный свет, просачивавшийся сквозь четыре больших сводчатых окна. Юноша осторожно пересек приемную, встал под лучами из самого крайнего окна, подождал.

Ему казалось, будто за ним следит чей-то взгляд. Однако он был обращен на чужака не откуда-то конкретно, а сразу отовсюду. Покрутив головой, Илья медленно двинулся к лестнице, потом, спохватившись, попятился назад и, отыскав взглядом неприметную дверь, толкнул ее, заглянул в низенький коридор, должно быть, когда-то предназначенный для прислуги «Вот то, что нужно, — подумал он. — Коридоры, которыми пользуется прислуга, должно быть, пронизывают весь замок. Слуги ведь должны как можно быстрее попадать из своих помещений в господские».

Юноша слышал, как за ним идут его спутники, но сейчас они его совершенно не интересовали. Он был поглощен тем, что чувствовал, а еще тем, что воспринимал на магическом уровне. Теория манипуляции энергиями, усвоенная из книги про Видящих, данной ему другом, пока оставалась лишь теорией, и сейчас как никогда он осознал, как в действительности далек от практики. Раньше, когда он лишь перелистывал страницы книги, все казалось ему очень понятным и очевидным. Реальность от воображаемого отличалась очень сильно.

Пройдя коротким коридором, Илья вынырнул из дверного проема и оказался в большой каминной зале, назначение которого ему не удалось угадать — потолки были очень высокими и сводчатыми, никакой мебели, окна высоко, не дотянешься, по стенам мечи и полуистлевшие щиты — и снова лестница, тоже ухоженная, красивая, даже освещенная свечами в настенных канделябрах. «Свечи? Откуда тут свечи? Неужели они горят здесь с тех пор, как отсюда ушли люди? Вот так дереликт»… Осторожно пятясь, он по широкой дуге обошел лестницу и заглянул в одну из дверей, распахнутых в эту залу. За ней оказалась кухня, усыпанная металлической утварью и черепками глиняной. «Вряд ли мне сюда», — подумал юноша. Перешел к следующему проему, за которым оказалась небольшая комнатка с деревянной лесенкой наверх. Эта лесенка не походила на прежние, она не выделялась на общем запущенном фоне, и поэтому Илья со спокойной душой подошел к ней поближе, попытался заглянуть в проем в потолке. Но там было темно.

— Можно попробовать здесь подняться, — сказал он и обернулся. Сзади никого не было. Юноша выскочил из комнатушки обратно в залу, но и там его спутников не оказалось.

Заметавшись (впрочем, весьма аккуратно, потому что большая лестница наверх все еще казалась ему опасной), он попытался отыскать коридор для слуг, через который попал сюда, но тот исчез. Пустота и тишина давили на Илью, словно сдвигающиеся стены. В первый момент он почувствовал, что сходит с ума от паники, вспыхнувшей, будто пламя, подпитанное бензином.

Потом взял себя в руки. Это, конечно, шутки магического места. Нельзя паниковать, надо сосредоточиться и поискать своих спутников. Выдохнув, чтоб окончательно успокоиться, аурис уселся на каменный пол, сосредоточился и попытался войти в медитацию. Это удалось не сразу, потому что пол жег холодом, к тому же, он был твердым, а юноша привык медитировать на пуфиках или на крайний случай на коврах.

Но что такое «надо», госпожа Оринет сумела объяснить и очень наглядно показать всем своим ученикам. В медитации он сперва запутался, как в занавеси из бисерных нитей. Пространство вокруг было чужим, здесь не было свободной энергии, места, чтоб дух мог развернуться — здесь все принадлежало кому-то. Однако чужого присутствия Илья не чувствовал, можно было подумать, будто местом этим владеет кто-то безличный, и ему на желания и намерения чужака глубоко наплевать — он просто не отдаст ни пяди своего, только попробуй тронуть. Но у юноши не оставалось выбора. Погружаясь сознанием в эту мешанину энергетических линий и пятен, он растерялся, не зная, как разобраться здесь, но все равно погружался. Илья пытался перевести язык энергий в понятные ему образы, сбивался, но упрямо начинал сначала. Сперва он ощущал сильное противодействие, и было очевидно — одной только силой ему тут ничего не добиться. В памяти всплыл «Роман о пламени». Кое-что из тамошних образов, прежде казавшихся туманными, стало прозрачно и понятно. Через несколько минут нажим ослаб, и Илья вдруг понял, что друзья совсем рядом, вот они… Их облики и своеобразный аромат их энергетики отделяла от него тонкая преграда, которую надо было каким-то образом сдвинуть. Это напоминало головоломку, которую следовало сложить, причем с первого раза и безошибочно, но Илья почему-то не испытывал страха или сомнений. Он сдвинул два пласта разных оттенков энергий, и почувствовал, что преграды между ним и его спутниками больше нет. Мягко вышел из медитации, поднял голову — Абло стоял рядом и с тревогой заглядывал ему в лицо.