Радист лодки прослушал невероятное сообщение штаба «Кригсмарине». Никто не мог поверить, что так мог сказать Дениц буквально через неделю после предыдущего ободряющего и призывающего приказа: «Всем подводникам. В течение пяти лет вы храбро сражались на всех семи морях. Вы можете гордиться вашими достижениями. Вы совершили такие подвиги, равных которым никогда не было раньше и не будет в будущем. Вы создавали историю. Однако, несмотря на все, что вы вынесли, худшее еще впереди. Завтра мы сдадимся, и с завтрашнего дня вы будете получать приказы от союзного командования».

Умел Дениц подпустить громких слов и насчет подвигов, которых «никогда не было раньше и не будет в будущем», и о том, что подводники «создавали историю». Создавать-то они ее создавали, но какую? Страшную, кровавую, позорную для Германии.

После получения третьего радио из штаба Деница, в котором конкретно указывалось, что делать командирам лодок (поднимать белый флаг и идти сдаваться в ближайшую английскую базу), Шаффер принимает решение: не сдаваться. Он пишет: «Я отдал приказ выключить радио, так как оно больше не передавало указаний нашего командования, а служило целям безжалостного врага».

После этого Шаффер обратился к экипажу с «пламенной речью», в которой сказал, что если они сдадутся в плен, то их ждет стерилизация, рабство и унижение. «Вражеская пропаганда не делает из этого секрета… Заложен фундамент политики, основанной на ненависти. Немецкие девушки и женщины окажутся беспомощными и подвергнутся похоти оккупантов, а мужчины будут депортированы… Камараден, враг требует, чтобы мы сдались, утверждает, что наши руководители капитулировали. В свете всего, что происходило, совсем не похоже, что адмирал Дениц когда-нибудь формально сдастся. Может быть, наше сопротивление сломлено и при перевесе противника сто к одному они сражаются на нашей земле, но не может быть и речи о том, чтобы согласиться с этим приказом, пока мы не выясним всех обстоятельств. Поэтому я предлагаю продолжить наш путь» — вот что, в частности,сказал Шаффер в своем обращении к команде.

Здесь в своей «упертости» он переплюнул и самого Деница, до последнего дня войны преданного идеям своего фюрера….Позади теперь были и трудности, связанные с посадкой на мель при высадке 16 (в основном женатых) членов экипажа, не пожелавших идти с командиром, и нервотрепка, связанная с напряжением плавания под «шнорхелем», и физическая усталость, связанная с более чем двухмесячным пребыванием под водой в тесных, душных и влажных отсеках. Позади были и ссоры, связанные с необходимостью выброса мусора через торпедный аппарат, а следовательно, и выброса торпеды из него, и споры о выбросе за борт всех торпед, т. к. «теперь они никому не нужны» (но здесь, как, впрочем, и раньше, командир оказался на высоте, и торпеды не были выброшены, как доказательство в будущем, что никакого вреда для Аргентины лодка не нанесла), и почти невыносимые бытовые условия («В машинном отделении люди просто купались в поте и масле и больше других страдали от отвратительных условий. У нас едва ли остался хоть кусок мыла»). Естественно, что мылась команда соленой водой.

Вспомним в связи с этим те условия, в которых совершал свои «подвиги» прославленный подводный ас «Кригсмарине» № 2 В. Лют во время своих длительных патрулирований в Индийском океане и Южной Атлантике в надводном положении, когда подводники ловили акул и загорали до негритянской черноты.

После островов Зеленого Мыса шли по 10 часов в сутки в надводном положении на малой скорости под одним двигателем, а остальные 14 часов — на электромоторах: нужно было экономить дизельное топливо, т. к. его должно было хватить только «в обрез» — к приходу в конечную точку.

Шаффер пишет: «Состояние лодки было ужасным. Вся обшивка проржавела. Я отдал приказ старшему помощнику произвести тщательный ремонт. Лодку надо покрасить везде, где это потребуется. Надо очистить ржавую плесень с боеприпасов и покрыть их смазкой. Эти 66 дней под водой сказались на лодке так же, как и на нас».

Наконец через 108 суток после выхода из базы лодка встретилась с аргентинским патрульным кораблем и вошла в Мар-дель-Плата на северо-восточном побережье Аргентины, примерно в 100 милях от Буэнос-Айреса.

Вот здесь-то и начались снова и снова допросы на предмет возможности использования «U-977» для вывоза Гитлера и окружения из осажденной Германии. Союзники никак не верили, что Гитлер покончил с собой. Снова, как и при допросах Вермута, выдвигались различные версии о том, что немецких бонз могли где-то высадить по пути. Например, пересадить на другую подводную лодку и отправить в Антарктику, где якобы имелась мощнейшая секретная база, подготовленная заранее.

Кроме всего прочего, заподозрили Шаффера в том, что он мог потопить аргентинский пароход «Бахия». В разборе с Вермутом этот вопрос не стоял, т. к. он пришел в тот же порт Мар-дель-Плата намного раньше времени гибели «Бахии». Шаффер, правда, пишет, что подводная лодка «U-530» Вермута пришла в Аргентину раньше, чем наступила смерть Гитлера, и что якобы вопрос с обвинением командира этой ПЛ в «сокрытии Гитлера» аргентинские власти не ставили перед Вермутом. Он ошибается: Вермут прибыл в Аргентину 10 июня, а Гитлер покончил с собой 2 мая. Вермут, направившись в Аргентину от берегов восточной части США, естественно, затратил на переход на 43 суток меньше, чем Шаффер, начавший движение от берегов Норвегии. К тому же Вермут довольно значительную часть пути шел в надводном положении (по ночам) со значительно большей скоростью.

Как доказательство факт, что на лодке находится полный запас неистраченных торпед, не смог убедить аргентинских следователей в том, что «U-977» не имеет отношения к гибели «Бахии» (лодка могла пополнить запас израсходованных торпед, перегрузив их с другой ПЛ — «торпедовоза», что нередко имело место в практике).

Прекратили аргентинцы допросы о «Бахии» только после того, когда убедились, что гидрометеоусловия, о которых сделаны записи в судовой документации «Бахии» и лодки, в одно и то же время были совершенно различные (естественно, т. к. лодка находилась в другом районе, в стороне на несколько сот миль).

В ответах на вопросы следователей Шаффер не забыл и «прогнуться» перед аргентинскими властями, подчеркнув, что он постарался сохранить все имущество, оружие и документацию лодки: «…чтобы это было выгодно нации, которая уже проявила рыцарство по отношению к немецкому военно-морскому флоту». Не обошлось и без «плевка» в сторону Советского Союза: «Правила войны предусматривают, что все военное имущество, принадлежащее побежденной стороне, становится собственностью победителей. По этим правилам, СССР должен теперь владеть всеми нашими техническими достижениями. Чтобы этого не случилось, я, выполняя приказ адмирала Деница о сдаче… постарался сделать так, чтобы это было для нации, которая…»

Думается, что его откровения не очень-то убедили аргентинских следователей (не случайно они потом передали его англичанам, чего он больше всего боялся). Во-первых, о «Правилах войны…» они прекрасно знали и без Шаффера, а во-вторых, подводная лодка «U-977» «IX» серии не являлась каким-то уж большим «техническим достижением», которое могло попасть в руки Советского Союза. Например, подводная лодка «XXI» серии куда большее достижение, которое к тому времени уже было в Советском Союзе.