Красильников нашел себе работу на судоремонтном заводе «Нерпа» и остался жить в Гаджиево. История о затонувшей подлодке и командире, пожертвовавшем своей военной карьерой и судьбой ради спасения экипажа, потихоньку циркулировала среди морских офицеров. Тяжелое испытание, через которое прошли члены экипажа К-219, не было легко забыто Советским Военно-Морским Флотом.

Не забыли о нем и американцы.

В 1988 году советский исследовательский корабль «Келдыш» нашел место, где затонула подлодка. Были опущены вниз камеры с дистанционным управлением, чтобы посмотреть, что стало с К-219. Вот что им удалось обнаружить на глубине почти шести тысяч метров.

Подлодка лежала ровно на песчаном дне. Боевая рубка была расколота надвое. Все ракетные шахты были взломаны, а ракеты вместе с ядерными боеголовками исчезли.

Сергей Преминин, молодой моряк, вошедший в отсек с ядерным реактором и заглушивший его коленчатым рычагом и своей стальной волей, через год был посмертно награжден всего лишь орденом Красной Звезды. Давать простым матросам более высокие награды тогда было не принято…

Из тех, кто выжил, награжден был только капитан-лейтенант Сергей Воробьев, начальник химической службы К-219. Он, так же как и Преминин, получил орден Красной Звезды. Да и произошло это только потому, что заезжий генерал из Москвы, проверяя службу радиационной безопасности в Гаджиево, был крайне удивлен тому, что молодой офицер, проявивший настоящее мужество и героизм во время ликвидации аварии на К-219, никак не отмечен, и потребовал написать представление к ордену. Что и было тотчас сделано, дабы не обижать высокое начальство. Про остальных снова забыли.

К-219 затонула в октябре 1986 года, но последствия этого происшествия продолжают убивать даже спустя много лет. Пораженные кислотой легкие воспалялись; в результате вдыхания паров азотной кислоты у многих отказала печень. Воспоминания доводят людей до отчаяния, а бездушное отношение и того больше. Каждый год затонувшая лодка, засыпанная песком, нанесенным Гольфстримом, требует новых жертв. Из ста пятнадцати человек, спасшихся от взрыва, воды и пожара, двое — Владимир Марков и Владимир Карпачев — уже умерли. Одиннадцать страдают тяжелыми заболеваниями легких. Старший мичман запаса Иван Лютиков, тот самый, который своими руками заставил всплыть подлодку после взрыва, стал инвалидом и до сих пор живет в Гаджиево, потому что больше жить ему негде. До сих пор не решен вопрос включения членов экипажа К-219 в категорию ветеранов подразделений особого риска, что дало бы возможность получать соответствующие льготы.

Но главное — это восстановить справедливость по отношению к тем настоящим героям-подводникам, которые действительно спасли мир от катастрофы, подобной Чернобылю. Первый шаг уже сделан — Указом Президента России от 7 августа 1997 года матросу Сергею Анатольевичу ПРЕМИНИНУ посмертно присвоено звание Героя РОССИИ.

Мы должны запомнить моряков советского торгового флота с теплоходов «Анатолий Васильев», «Красногвардейск», «Галилео Галилей», «Федор Бредихин» и «Бакарица», проявивших морскую солидарность и спасших экипаж К-219. Среди них — капитаны Л. Будылкин, К. Щигалев, Е. Данилкин, В. Егоров, судовой врач Г. Новиков, старший механик К. Блинов, старпом Ю. Иванов, начальник радиостанции В. Королев и многие другие.

Эпилог

Гаджиево, декабрь 1994 года

День был ясным и чистым, снег искрился под лучами низкого зимнего солнца, когда офицеры вместе со своими семьями собрались в Доме офицеров флота. Сегодня исполнилось ровно двадцать пять лет, с тех пор как была образована флотилия атомных ракетных подводных лодок в Гаджиево.

На юбилей приехало много гостей, среди которых были и ветераны, и те, кто продолжал нелегкую службу в заполярном гарнизоне. Золото погон, блеск орденов, оркестр, постоянно играющий морские мелодии, — все это создавало праздничное настроение. Многие не виделись годами, и радостные возгласы раздавались то тут, то там.

В углу просторного фойе Дома офицеров особняком стояла группа людей. Половина из них была в гражданском. Казалось, они ничем не отличаются от остальных собравшихся. Но только на первый взгляд. Приглядевшись, можно было отметить их особую сдержанность, более тесные объятия со вновь прибывшими и скупость на улыбки. Это были те, кто когда-то составлял ядро экипажа К-219.

Среди них не было бывших матросов, их давно разбросало по раздробленной стране, теперь уже бывшему Советскому Союзу. Тут стояли только офицеры и мичманы, да и то только те, кто еще жил или продолжал служить здесь: Игорь Красильников, Владимир Марков, Юрий Демьян, Игорь Кретов, Александр Вишталенко, Николай Беликов, Сергей Воробьев, Саша Васильчук, Азат Гаспарян, Саша Будалов, Василий Ежов, Иван Лютиков, Владимир Смолев, Стас Борунов, Саша Байдин, Юрий Ващенко…

Были и приезжие — Евгений Азнабаев, Геннадий Капитульский, Роман Долматов, Игорь Курдин. Тут же рядом сбились в стайку и их жены — Оля Азнабаева, Ирина Капитульская, Инна Беликова, две Елены — Маркова и Карпачева… Все они, и это было заметно, ждали еще кого-то, несколько тревожно поглядывая на входную дверь.

Когда почти все перешли из фойе в актовый зал, Красильников, выглядевший несколько непривычно в гражданском костюме, бросил недокуренную сигарету и махнул рукой:

— Пошли и мы, что ли. Наверное, он уже не приедет.

— Но он же обещал! Я уверен, что он будет! — Игорь Курдин продолжал оставаться старпомом, хотя уже много лет сам командовал кораблем. — Ладно, пошли в зал.

Никто не оставил для них почетных мест, поэтому пришлось рассаживаться где придется.

Торжественное собрание затянулось — приветствия, подарки, награждения, воспоминания ветеранов… В большом докладе о боевом пути флотилии ее командующий, вице-адмирал Вячеслав Попов, тот самый, который был тогда рядом в Атлантике на своей К-137, упомянул и о гибели К-219 как о единственной потере корабля за всю историю флотилии.

— Совсем недавно мы назвали набережную в нашем гарнизоне именем матроса Сергея Преминина, героически погибшего на К-219 в Атлантике и ценой своей жизни спасшего мир от ядерной катастрофы, — адмирал внимательно посмотрел в зал и совершенно другим голосом, тихо и торжественно сказал: — Я прошу встать и почтить минутой молчания память всех погибших…

Зал молча встал, и все замерли. Только камеры операторов могли сейчас видеть лица тех, кто всю жизнь рисковал под водой, и тех, кто ждал их на берегу…

— Спасибо, прошу садиться… — так же тихо сказал адмирал, продолжая вглядываться в зал, словно пытаясь отыскать кого-то.

Когда все сели, командующий наконец увидел того, кого непроизвольно искал взглядом. Увидел потому, что тот продолжал стоять далеко в глубине зала и все невольно начали оборачиваться в его сторону.

Он стоял не для того, чтобы обратить на себя внимание. Он просто ничего не видел и не слышал вокруг, завороженный одним магическим словом: К-219.

Это