значит не жить. Если нельзя вкусно кушать, курить, пить и любить, то к чему такая жизнь? Другое дело, что все должно быть в разумных пределах. Три бутылки водки в день, как у Бартона, кого угодно могли довести до потери памяти, три пачки сигарет в день заставить надсадно кашлять, ну и, конечно, большие порции вкусной еды тоже не способствовали моей тонкой талии.

После операции я была стройной, как лань! Но недолго. Ограниченная из-за болезней подвижность, привычка вкусно есть и сладко спать все вернули на свое место. Однажды я посмотрела на свое отражение в зеркале, мысленно плюнула… нет, не на него, а на попытки стать второй Одри Хепберн, и стала жить, как живется. Я первая Элизабет Тейлор, мне этого достаточно!

Хочешь честно? Даже голосовые связки омолаживала. Чуть-чуть, чтобы не басить, как старая ведьма.

Конечно, хирурги умеют творить чудеса (правда, только на время). Ты помнишь, как я выглядела в день собственного семидесятилетия? Последний всплеск роскошного вида, да? Я показала всем и в том числе себе, что справиться можно со всем, только иногда приходится платить слишком дорого, и всегда стоит задуматься, а нужно ли оно тебе? Быть стройной, с завистью наблюдая, как другие рядом с тобой со вкусом едят то, что тебе запрещено? Нет, обильное слюноотделение и муки зависти не для меня. Я толстая? Ну и что? Есть вещи поважнее.

Оперированная красота без поддержки голодом быстро привела к новому набору веса. Неужели снова под нож и на диету? Ни за что! Если слишком долго сидеть на диете, то потом не хватит сил с нее подняться.

Майкл, ты меня меньше любишь, потому что я снова толстая? Ничуть. Почему же ты боишься, что тебя будут меньше любить с некрасивым носом? Не за нос же любим, а за то, что ты – это ты!

Мои фиалковые глаза давно перестали быть таковыми, но блеск-то в них остался. Главное – аура, Майкл, главное, чтобы окружающие чувствовали, что в тебе полно жизни, что жизнь тебе интересна, тогда не заметят ни морщины, ни пятна, ни неудачные операции, ни десятки лишних фунтов. Это я могу сказать всем, не только тебе.

Конечно, приятно, когда на тебя оборачиваются встречные мужчины не только потому, что ты звезда, но и просто потому, что красива и стройна. Конечно, самой приятно сознавать, что талия тонка, а ножки стройны, что на лице ни морщинки, бюст высок и зубки белы. Но есть вещи поважнее внешности. Любите жизнь, остальное приложится само собой!

Знаешь мой девиз? Ешь, пей и веселись, потому что завтра снова работать.

А форма носа… Глупый мальчишка, чем узкий лучше широкого или даже свернутого набок? Сильвестру Сталлоне его сломанный нос ничуть не мешает, и тебе твой не мешал, все твои операции просто дурь и стоило бы наказать врачей, потакающих вот таким глупым мальчишкам.

Алкоголь и прочие приятные гадости

Если я сейчас начну перечислять всех звезд, пострадавших от злоупотребления алкоголем и наркотиками, не успею не только сегодня поужинать, но и позавтракать через три дня. Решено: перечислять не буду! Может, проще назвать тех, кто этим не страдал? Боюсь, компания Одри Хепберн, нашей святой худышки, никогда и ничем не злоупотреблявшей (кроме курения), окажется слишком малочисленной. Пили, пьют и будут пить все! Главная задача не наделать в таком состоянии глупостей, не перессориться с лучшими друзьями и не заработать цирроз печени.

О пьянстве Ричарда ходят легенды, о том, как пытался бросить, тоже. В его пьянстве обвиняли меня (даже в том, что Ричард пил с одиннадцати лет! Правильно, обвинять, так во всем, и лошадь Александра Македонского я до смерти споила). За его попытку бросить благодарили Сьюзенн, скромно умалчивая, что в это время Бартон был сам не свой и играл из рук вон плохо. К тому же вернулись приступы эпилепсии, а вот память значительно ослабла. Я знаю, он мне жаловался…

Могу сказать одно: захочешь бросить – бросишь! Проверено на собственном организме.

Начав пить еще в юности, я пристрастилась к этой гадости рядом с Ричардом, быть с Бартоном и не пить невозможно. Я не спилась даже после нашего повторного развода, но его предательство меня как актрисы и новая женитьба на пустом месте подкосили окончательно. Вот тогда выпивка превратилась в запои.

Страшно стало, когда однажды утром в зеркале я увидела рожу, слабо знакомую мне только цветом опухших глаз, а потом не могла вспомнить ни одного слова из роли, которую исполняла несколько месяцев! Превратиться в бестолковое животное, спившееся и опустившееся? Ни за что!

Когда-то умница Бетти Форд – бывшая первая леди страны, супруга президента – честно призналась всей Америке, что у нее проблемы с алкоголем и обещала все исправить. Бетти понимала, что не сдержать слово нельзя, она показала всем американцам, что избавиться от алкогольной и наркозависимости можно, нужно только страстно этого пожелать. А поскольку среди пьяниц со стажем много не только нищих, но и весьма состоятельных людей, Бетти открыла клинику именно для VIP-персон. Нет, туда может прийти каждый, но у этого каждого должны быть деньги. У Бетти некоммерческая организация, все средства сверх затрачиваемых на содержание больных идут в благотворительный фонд.

Однако самый трудный шаг не оплатить лечение (это не столь уж дорого), не пройти курс и даже не избавиться от пагубного пристрастия, а признать его наличие. Первое условие клиники – открыто признать, что ты зависим! Это верно, потому что труднее всего сказать: «Я болен и не могу справиться сам. Помогите». Абсолютное большинство алкоголиков не считают себя таковыми, утверждая, что могут прекратить пить в любое время, да и выпивают только для поднятия настроения или за компанию с другими. То, что это компания ежедневно с утра до вечера и доводит, как Бартона, до прободной язвы, не в счет.

Я это прошла (не язву, а клинику Бетти Форд), знаю, как трудно признаться. Очень трудно, но возможно.

Прошла Лайза Минелли, она умница, избавилась много от чего.

А вот ты не смог. Майкл, ведь ты врал, что способен обходиться без горсти обезболивающих. Лгал нам и себе. Я знаю, что это очень тяжелая зависимость, потому что организм, не получая своей дозы отравы, бунтует куда сильнее прежнего. С каждым приемом лекарств требуется все больше. Ты понимал, что это не бесконечно? Конечно, понимал, значит, рисковал осознанно.

Нет, я не буду тебя укорять, я тебя люблю со всеми недостатками, как мать