– А Коул никогда не любил, чтобы ему указывали, что делать, – закончила я.

Но причина была не только в этом. Случилось это перерождение, и он развил пугающие способности, выдерживая постоянную борьбу с самим собой, чтобы контролировать свою силу. Так что большую часть детства Коул боялся, что его раскроют, и от этого злился. Я с трудом сглотнула комок в горле, не в силах что-то сказать. Если бы он просто рассказал Лиаму…

– Думаю, что он был… Может, то, что я сейчас скажу, полная чушь. Но я не знаю, доверял ли мой брат отчиму хотя бы в чем-то. В отличие от меня Коул помнит, каково это было, когда мы жили с нашим родным отцом. Брат хочет защитить маму, и я его понимаю. Но, похоже, он все время ждет, что Гарри рано или поздно окажется совсем не тем, за кого себя выдавал. И сделает что-то ужасное. Но этого не произойдет никогда. Я думаю, Коул на самом деле присоединился к Лиге просто Гарри назло.

– Может, теперь, когда мы будем работать вместе, Коул научится доверять ему? – предположила я.

– Гарри на это надеется. И, чтобы ты знала, я тоже. – Лиам коснулся губами моих волос и отстранился. – Ну ладно. Я просто полностью выжат…

Я совсем не устала, и у меня возникло подозрение, что на самом деле и он тоже нет. Я поцеловала шрам в уголке его губ, провела руками по его шее и зарылась пальцами в волосы. Его ярко-голубые глаза будто потемнели, когда он наклонился навстречу мне.

Кто-то кашлянул у нас за спиной.

И еще один раз.

Лиам пробормотал что-то нетипично грубое для него себе под нос и отступил назад. Он покраснел, и глаза его пылали раздражением.

– Да?

Это оказалась та самая девочка, которая с чем-то возилась в углу. Синяя, которая попала сюда с разношерстной группой Зу. Ее звали Элизабет. Лиза.

– Я закончила, но… Боюсь, он получился больше похож на белый банан? – Девочка протянула нам черный шлем, на котором сбоку было нарисовано нечто, напоминающее белый полумесяц.

Рука Лиама сжалась на моем запястье.

– Отлично получилось, – сказал он.

– Ну, ты-то знаешь, что это должно быть. А если она не догадается? – тревожилась Лиза.

– Она?

– Наш контакт, – быстро пояснил Лиам, – контакт сенатора Круз, я имею в виду. Когда я поеду забирать припасы, сенатор хотела, чтобы меня было проще узнать.

– Но разве ты собираешься взять мотоцикл? – удивилась я. – А не грузовик или машину побольше?

Помедлив, Лиам слез с сиденья. Я заметила, что он заставил себя улыбнуться.

– Зависит от ситуации. Мы нарисуем такой же и на двери грузовиков.

Я не понимала, в чем именно было дело. Странная интонация в его голосе, то, какой взвинченной была Лиза, ее бледное лицо, как он быстро взял меня за руку и повел обратно в тоннель. Каждый вопрос, который рождался в моем сознании, неизменно заканчивался взглядом на лицо Лиама, попыткой понять, что оно выражает. Хорошее или плохое. Рассматривая его бесстрастное выражение, плохо различимое в полутьме длинного прохода, я осознала правду.

У него тоже были свои секреты.

Вайда и Толстяк ушли следующим утром, задолго до восхода солнца. Мы с Лиамом и Зу собрались вместе, чтобы проводить их до выхода из тоннеля. С того момента, как прозвенел будильник в часах Лиама, эти двое не переставали громко пререкаться. Так что, хотели мы этого или нет, но больше поспать не удалось. Нико и Коул тоже показались через пару минут, оба бледные и до изнеможения уставшие. Но не из-за того, что им пришлось встать в такую безбожную рань, а из-за того, что они вообще еще не ложились. И то, как старательно они не смотрели нам в глаза, заставило меня стиснуть зубы. Когда я спросила Коула, что происходит, он ответил коротким:

– Поговорим об этом после.

Когда Вайда вместе с Лиамом и Коулом в последний раз подошла к карте, я отвела Толстяка в сторону и потащила его в другой конец зала. Я видела, что он трудом изображает хладнокровие. Всегда рациональный, слепо следующий за логикой, он не умел справляться с теми мощными эмоциями, которые шли вразрез с его сущностью. И скорее всего, он боялся не столько за себя, сколько переживал, что может случиться здесь, пока они с Вайдой отсутствуют.

– Не делай глупостей, – тут же заговорил он. – Будь осторожна. Позаботься о том, чтобы сразу обратиться за надлежащей медицинской помощью…

– Разве не я сейчас должна поучать тебя на этот счет? – спросила я.

– Йей, нет времени болтать и обниматься! – крикнула Вайда. – Пора за дело!

Толстяк поднял палец, показывая остальным, что нам нужна еще минутка. Вайда нетерпеливо фыркнула, а потом показала ему совсем другой палец.

– Друзья, не сомневаюсь, что вы можете справиться, – начала я, – но если при этом не придушите друг друга. А вот на этот счет у меня большие сомнения!

– Ну, у нас примерно равные силы, – рассудительно ответил Толстяк. – У нее есть мускулы, а у меня – мозги. Либо мы оба вернемся, либо ни один из нас, потому что мы перегрызем друг другу горло.

– Даже не шути об этом, – прошептала я.

– Приходится, иначе я начну плакать. – Внезапно лицо Толстяка стало таким же опустошенным, какой ощущала себя и я.

– Ты не обязан идти, если не хочешь, – быстро проговорила я. – Еще не поздно отказаться.

– Разве? Кроме того, мне тоже приходится нести свой груз. – Парень пожал плечами с выражением безразличия, которое я почти никогда у него не видела. Его голос звучал напряженно, словно огромный ком стоял в горле.

– И с тобой, и с Вайдой будет все в порядке, – сказала я, положив руки ему на плечи и заставив его посмотреть мне в глаза. – У тебя все под контролем. Вы оба будете действовать осторожно и быстро и вернетесь целыми и невредимыми.

Толстяк повернулся спиной к Вайде. Не знаю, кто бы еще мог, как она, передвигаться практически бесшумно, точно хищник, который крадется за своей добычей.

– Что ж, – и парень страдальчески вздохнул, – надеюсь, если не целыми, то разрезанными не больше, чем на две части.

Что бы Вайда ни говорила, она терпеливо ждала, пока Толстяк, опустившись на колени, поговорит с Зу, потом крепко хлопнет по спине Лиама. Коул отпер дверь, впустив в коридор порыв холодного воздуха, и отступил назад, пропуская Толстяка.

Я верила, что все будет в порядке. Но мне приходилось изо всех сил бороться с желанием догнать их в тоннеле, закрыв собой выход. Я прижала руку к груди, стараясь сдержать панику. Но Зу еще так не умела. Она вырвалась из хватки державшего его за руку Лиама, отпихнула Коула, который запирал за ними дверь. И к тому моменту, когда мы тоже до них добежали, девочка хваталась за их рюкзаки, упираясь ногами в бетонный пол, и беззвучно плакала так, что у меня разрывалось сердце. Я еще не видела, чтобы она так плакала. Она мотала головой, ее губы двигались в безмолвной мольбе. Толстяк ошарашенно оглянулся на нас.