— И рассуждает вполне здравомысляще… Думаю, он станет хорошим чародеем, — закончил свою речь мельник неожиданным выводом.

— Вот ещё бы он научился сначала понимать женщин, а потом рассуждать, — неожиданно разозлился Дарс и тоже сорвался с места.

— Пойдем-ка мы отдыхать, — поглядывая за окно, где день заметно клонился к закату, постановил Берест, — не будите, если не придем к ужину.

Заслышав осторожный стук, юная ученица шагнула было к двери и тотчас остановилась, вспомнив предупреждение Терсии, которое наставница нарочно заставила повторить вслух.

— Я сразу позову тебя, как стукну, Эвеста тоже так делает. А больше никому не открывай, не забудь, мы живем в доме с зараженными, и никто точно не знает, на какие пакости способны подвигнуть их шаманьи фантомы.

— Мила? Открой, нам нужно поговорить.

Этот голос вовсе не успокоил девушку и не заставил ринуться к двери, хотя ещё несколько дней назад Мелания искренне верила, что побежит на край света, лишь бы он приказал. Вот только дни эти были необычные, не те размеренные и однообразные рассветы, полдни и вечера, к каким она привыкла в Сером гнезде. За эти последние дни Мила умирала и воскресала, и снова готовилась к гибели, а потом видела столько необычных и диковинных вещей и событий, что теперь ей казалось, будто выехали они в Ставин не десять дней назад, а по меньшей мере десять месяцев.

— Мила? Ты спишь?

— Нет, — решилась ответить девушка и тут же упрекнула себя за это, услышав, как оживился Дарс.

— Тогда открой, я хочу всего лишь поговорить с тобой. Мила, ты почему молчишь? Открой, всего на пять минут. Ты же меня давно знаешь, я никогда не переступлю нашей дружбы с Гарилом.

Эти слова хлестнули ястребицу нежданной обидой, и девушка резко отступила ещё на шаг и тут же зашипела от боли, ударившись локтем об угол шкафа.

— Мила, — продолжал уговаривать за дверью Дарс. — Ну что ты упрямишься? Я даю честное слово… даже близко не подойду.

Ну да, потирая локоток, всхлипнула про себя Мила, подходить ты будешь к другим. А мне просто объяснишь, почему я не гожусь тебе в жены, чтоб было потом чем оправдаться перед Гарилом.

— Мила? Ты открываешь?

— Нет! — отчаянно выкрикнула ученица и крепко закусила воротник, пытаясь скрыть рвущиеся из груди рыданья.

— Почему? — возмутился Дарс, но Мила его больше не слушала.

Чувствуя, как неудержимо накатывается горькая обида, девчонка опрометью ринулась в спаленку. Ее сил хватило лишь накрепко притворить за собой дверцу, затем ястребица шлепнулась на постель и безутешно зарыдала, засунув голову под подушку.

— Весенка? Ты куда это? — едва открыв глаза, ястреб с недоумением вгляделся в уже полностью одетую жену.

— Ты не знаешь, куда Рыжа с Ныром увели?

— Солнышко мое, — взмолился княжич, — а ты за окно смотрела? Там ещё темно!

— На запад у нас оконце… а ты поспи ещё. У меня одна задумка появилась, я быстро вернусь.

— Ну уж нет, никуда ты без меня не пойдешь. Подожди минутку, я умоюсь…

Через пять минут они уже дружно шагали вниз по безлюдным коридорам и лестницам, и Ардест затаенно усмехался, раздумывая, радоваться ему, что жена такая хозяйственная, или начинать огорчаться из-за ее беспокойного характера?

— Дест, — резко остановившись, обернулась к нему Веся, и княжич тотчас сомкнул у нее на талии руки, придерживая, — я бы не пошла, правда. Но вчера, когда засыпала, думала обо всём произошедшем днем, и у меня появилась мысль… но сейчас рассказывать не буду, объясню, как вернемся. Потому я и приказала себе проснуться с рассветом.

— Вообще-то, ты должна была думать не о тэрхах, когда засыпала, — лукаво усмехнулся ястреб и тотчас прижал к себе жену крепче и нежно поцеловал, — забудь, счастье мое… я пошутил. Идем уже к твоим мохнатым друзьям, я мечтаю ещё немного поспать после возвращения.

Где находятся конюшни для тэрхов, подсказали Бересту дежурившие возле решетки охранники, и они же объяснили, как теперь распознают зараженных и свободных чародеев. Оказывается, решение этой проблемы старшие магистры искали допоздна и лишь далеко за полночь постановили не делать никаких амулетов, а просто использовать силу фантомов, посаженных в каждого Весей. И при встрече просто мысленно задавать вопрос собственному защитнику. Как показали проведенные магистрами опыты, Весины создания безошибочно распознавали собратьев.

— А ты не могла бы им намекнуть, что связала всех своих фантомов? — припомнил Берест объяснения жены, уже шагая по влажной от росы траве, — не пришлось бы им так долго сидеть.

— Я все подробно объяснила Саргенсу, — вздохнула целительница, — теперь ломаю голову, зачем он заставил их искать решение самостоятельно. Но явно неспроста.

— Может быть, хотел, чтоб они сами убедились в простоте и надежности такого способа? И больше не сомневались и не тратили время и силы на поиски других?

— А может, просто желал присмотреться к ним повнимательнее… ведь у Трофимуса есть друзья? Конечно, чародеи в чем-то совершенно особые люди, но, как оказалось, и они иногда подвержены слабостям обычных этросов.

— Если им изо дня в день морочат голову эти самые обычные, — не согласился Берест, припомнив наглость, с какой лгала ему вчера Анфея, — то те из чародеев, кто послабее, могут и не устоять. Я тоже об этом вчера думал. Ну, кажется, пришли, вот это должна быть конюшня.

Какая это конюшня, усмехалась про себя княжна, проходя по широким, ярко освещённым проходам мимо крепких решеток, за которыми виднелись просторные и удобные клети. Пышные кучи сухого мха старательно очесаны острыми когтями и свиты в подобие гнезд, в каких тэрхи спят и на воле, в дубовых колодах свежая вода, со вбитых в потолок крючьев свисают цепи с подвешенными связками сухих шкур — сытые звери любят поиграть.

— Рыж, — обрадованно кинулась княжна к дверце, за которой уже нетерпеливо охаживал себя хвостом смоляно-черный зверь. — Мы заберем его с собой, ладно, Дест?

— Конечно, заберем, — и не подумал спорить ястреб и тут же добавил: — Но на Проныру я не согласен… тогда нам негде будет жить.

Его жена во всём отличается от женщин Серого гнезда: и поведением, и занятиями. А раз дела у нее намного более важные, чем вышивание подушечек, то и питомец ей подходит именно такой, как Чарыш, огромный и лоснящийся, в отличие от матушки и ее подопечных ястребиц, обожающих белок особой, крохотной породы и отвратительно голых и морщинистых кошек.

— Проныра пусть гуляет по саду, — невозмутимо сообщила уже выпустившая зверя из клетки Эвеста, гладя его огромную морду, — весной все хищники любят полакомиться молодой травкой.

— А выпускать остальных тэрхов ты не собираешься? — встревожился Берест, наблюдая за женой, рассматривавшей сквозь решетку других зверей, и успокоенно вздохнул, когда Веся отрицательно покачала головой: не все тэрхи такие добродушные, как её Ныр.