— Почему же вы не рассказали мне обо всем? Я встала бы на вашу сторону. Вы не должны были дать ему власть над нами.

— Меня преследовали стыд и чувство вины. И скандал… Я не смог бы выдержать унижения суда, потери доброго имени нашей семьи. — Граф сжал руку дочери. — Я был не прав. Думал, что со мной ты будешь в безопасности. От страха я потерял рассудок. Но теперь ты свободна. Нет необходимости защищать тебя. Сегодня я сделал то, что должен был сделать давно. Был смелым ради тебя.

Мгновение он смотрел на нее, затем по его глазам пробежала тень, и они закрылись.

Ребекка склонила голову и зарыдала.

Девон положил руку ей на плечо, пытаясь успокоить ее как мог, затем повернулся и увидел молодого слугу, который с широко раскрытыми глазами наблюдал из дверей, держа серебряный поднос с чаем.

— Иди и скажи кучеру, чтобы привез полицию.

Молодой человек кивнул, поставил поднос, повернулся и выскочил из комнаты.

Ребекка уткнулась лицом в плечо Девона. Он крепко прижал ее к себе.

Около двух часов ночи чиновник магистратуры и местная полиция вывели Раштона из его дома и запихнули в экипаж, направляющийся в Ньюгейт. Там же присутствовал и следователь; он взял на себя заботу о теле графа, которое должно было быть доставлено в Крейтон-Мэнор на следующий день. Ребекка также попросила чиновника магистратуры и следователя отыскать останки Серены Фуллартон и предпринять необходимые шаги, чтобы найти ее семью.

После этого Ребекка, Девон и Блейк вернулись в Крейтон-Мэнор. Они объяснили Мэри и другим слугам, что случилось, и все домочадцы были убиты горем, узнав о смерти графа.

Блейка проводили в комнату для гостей, а Ребекка и Девон удалились в ее бывшую комнату. Постель была застелена свежим бельем, и Мэри согрела простыни медной постельной грелкой. Ребекка осмотрела комнату, чувствуя себя совсем обессиленной. Она находилась здесь со своим мужем — человеком, о котором мечтала множество раз, лежа в этой самой постели, — но теперь все было по-иному. Она узнала факты из жизни отца, о которых никогда не подозревала, узнала ужасную вещь, а теперь его уже не было в живых.

И сегодня она стала графиней Крейтон, леди по праву наследства.

— Спасибо, Мэри, — сказала она горничной.

— Вам больше ничего не надо, миледи?

Ребекка отрицательно покачала головой. Все, чего ей хотелось, — это остаться наедине с мужем.

— Мне так жаль, — сказал он, закрывая дверь за Мэри. Он обнял Ребекку и долго держал ее в объятиях. Она закрыла глаза и прижалась щекой к его груди.

Потом он помог ей расстегнуть лиф платья и, аккуратно сложив его вместе с юбками, положил на стул. Пока она стояла в скорбном молчании, он вынул шпильки у нее из прически, распустил волосы и расчесал их, прилаживая рукой и отводя пряди с лица.

Она подошла к шкафу, открыла дверцы и увидела все свои платья, которые висели так, как она их оставила. Ящики комода тоже не открывались без нее, и она легко нашла свою любимую ночную сорочку. Она облачилась в нее, пока Девон раздевался, и несколько минут спустя они оба легли в теплую постель. На столике горела свеча.

— Тебе хорошо? — спросил он, лежа на боку и глядя в лицо жены в призрачном золотистом свете. — Я могу что-то для тебя сделать?

Ребекка коснулась его щеки:

— Ты уже столько сделал для меня. Я просто не могу больше ни о чем просить тебя.

— Но твой отец погиб. Возможно, если бы я действовал, быстрее… Или если бы встретился с Раштоном один на один…

— Нет, ты не должен так думать, Девон, Никто из нас не знает, как может повернуться жизнь. Также как мы не можем оглядываться назад в надежде что-то изменить в прошлом. Просто нужно стараться сделать все возможное в данный момент и рисковать, не боясь совершить ошибки. Потому как альтернатива — это расслабиться, постоянно бояться и ничего не делать.

— Но уж очень я старался избежать роли твоего героя, — мягко заговорил он в тишине. — И не занимался делами, которые требовали внимания. Я был не прав, сохраняя дистанцию между нами.

Ребекка посмотрела ему в глаза:

— Могу я задать тебе вопрос?

— Конечно.

— В день свадьбы ты сказал мне, что не хочешь быть моим героем, потому что не оправдал надежд Мэри Энн в тот день в лесу. Пожалуйста, скажи мне правду, Девон, ты любил ее?

По его лицу пробежала тень сожаления.

— Она была невестой моего брата… Но, по правде говоря, любил…

Ребекка восприняла его слова с внешним спокойствием, хотя в душе она отчаянно желала, чтобы ответ был иным. Но теперь, во всяком случае, она понимала чувства мужа, связанные с тем тяжелым испытанием. Ей стало ясно, почему он всегда демонстрировал сдержанность, когда дело доходило до эмоций в их браке.

В прошлом любовь не помогла ему. Она причинила только душевную боль и вызвала чувство стыда. К тому же разрушила отношения с братом.

— Что произошло между вами?

— Все дело было в письме, которое она написала, — ответил Девон. — До того момента я держал в узде свои чувства к ней, всячески скрывал их. Но именно письмо заставило меня отправиться на эту роковую встречу с ней. Я намеревался просить ее забыть меня, убедить, что она должна принадлежать Винсенту. И вовсе не собирался раскрывать свои чувства. Но она проявила настойчивость, а я — слабость. Я желал ее, и мы сделали то, о чем я сейчас сожалею.

— Вы занимались любовью?

Он на минуту замолчал.

— Я зашел так далеко, как может зайти мужчина, но в последний момент остановился. Но никогда не испытывал такого стыда. — Он закрыл глаза. — Я помню, как резко велел ей одеться, пока застегивал брюки дрожащими руками. Это был настоящий кошмар, и вот из-за чего я так спешил вернуть ее во дворец Винсенту. Я хотел исправить то, что совершил, и в спешке проявил крайнюю неосмотрительность.

Ребекка вздохнула:

— У тебя было много поводов для волнений после возвращения в Пембрук — ты встретился с братом, потом узнал о болезни отца. Затем ты неожиданно нашел невесту, которая добивалась твоей любви, — невесту, которая скрыла от тебя свою тайну. Мне не следовало думать, что ты решишь все мои проблемы, Девон. Я была не права — примчаться в Пембрук в надежде, что одним махом все улажу…

— Но слава Богу, ты решилась на это, — сказал он, привлекая ее к себе. — Я так нуждался в тебе. Ты не поверишь, но я отчаянно хотел сегодня быть твоим героем. Поклялся защитить тебя. И не только от Раштона, но и от всего неприятного в мире.

Ребекка теснее прижалась к мужу:

— Ты и был моим героем.

— Пожалуй, скорее союзником. Ты вела себя очень храбро сегодня. Впрочем, ты всегда была храброй.

Она сумела улыбнуться: