— Могу я взглянуть на это? — Кормак взял рисунок и книгу и начал просматривать иллюстрации, сравнивая эскиз в своей руке с рисунками и фотографиями из книги. — Здесь есть каталог всех известных золотых артефактов, найденных на ирландской земле.

— И что ты делаешь? — спросила Нора через его плечо.

Кормак быстро открыл страницу с рисунком и, держа ее открытой, чтобы показать ей, прочитал:

— «Брогерское ожерелье, золотое шейное кольцо первого века до нашей эры. Стиль украшения — эти сложные изогнутые узоры — говорит, что вещь ирландского производства». На рисунке, что ты нашла, кажется, изображено похожее ожерелье. Но дело в том, что, по-моему, ничего подобного в Ирландии никогда не находили… или, скорее, о такой находке не сообщали. Брогерское ожерелье является одним из немногих экземпляров работы по металу La Tene[6], найденных в Ирландии, и одним из немногих золотых предметов железного века. Должно быть, ты видела его в Национальном музее. Посмотри на узор на твоем рисунке, приподнятые завитушки и трубообразные изгибы — видишь, как они похожи на детали Брогерского? Изумительно.

— Так что если ожерелье на рисунке настоящее, а не просто фрагмент воображения какого-то художника…

— Это было бы невероятной находкой. Бесценной. И если кто найдет его — если, конечно, он передаст это государству и докажет, что нашел его законным способом, — получит огромное вознаграждение. Когда артефакт откопан, под вопросом ставится источник. Большая часть археологической значимости теряется, если мы не знаем, откуда находка — но, конечно, денежная стоимость от этого не меняется. Теперь мне стало интересно, что на другом рисунке — настоящий это предмет или, как ты сказала, просто фрагмент воображения какого-нибудь художника.

Нора протянула ему рисунок щита, и они начали копаться в справочниках, сравнивая его с предметами на рисунках. Названия мест находок начали расплываться у нее перед глазами: Даурис, Боллиндерри, Майларг, Лагор, остров Луган, Лиснакрогер… На страницах орнаменты извивались, перекручивались и изгибались, отражая естественный мир в абстрактном. Повсюду были глаза и лица животных. Нора представляла себе, как мастер сгорбился над своими инструментами, делая тонкие узоры «рыбья кость», птиц, чьи клювы образуют головки булавок. Она пролистнула диск с трискелионом и почувствовала, что где-то уже встречала его. Но где она видела этот образ раньше? Изящные спирали, все считалось по три… Нора пошарила в памяти, но не смогла определить, откуда взялся образ. Неважно, когда-нибудь он вернется, вероятно, когда она не будет пытаться вспомнить.

— Вот он, — сказал Кормак. — Выпуклость щита, часть Лугнабронского клада.

Нора посмотрела через его плечо и увидела фотографию, в точности совпадавшую с рисунком. Она подумала обо всех других рисунках, по меньшей мере, десяти или двенадцати, в жестяной коробке Чарли Брейзила.

— У меня есть идея, — сказала она. Нора побежала за своим мобильником. Она нажимала на кнопки, пока наконец не нашла в записной книжке телефона домашний номер Найалла Доусона. Нора услышала его знакомый голос на фоне играющих в догонялки детей, задыхающихся от смеха. Она представила себе, как они сидят в саду позади дома Доусона в Сандимаунте, готовясь снять мясо с жаровни, и звуки обычной жизни вдруг почти довели ее до слез.

— Найалл, это Нора Гейвин. Я знаю, сейчас выходные, но мне нужно попросить тебя об одолжении. Нельзя ли мне как-нибудь получить полный список всех предметов, найденных в Лугнабронском кладе? — она подождала мгновение, прислушиваясь к шуму детских голосов вдали. — Я бы не попросила, Найалл, если бы это не было так жизненно важно.

— Нет, я рад помочь. Нора. Просто я немного изумлен, потому что ты второй человек за два дня, кто просит постатейную опись Лугнабронских предметов. Тот же самый список я отослал факсом Урсуле Даунз вчера вечером.

…в таких случаях они посвящают живого человека смерти и погружают в него кинжал в области диафрагмы, а когда пораженная жертва падает, они читают будущее по тому, как она упала и по тому, как дергаются суставы, а также по тому, как изливается кровь…

Сицилийский историк Диодорус Сикулус

о друидах в первом веке до н. э.

В субботу утром Уард выехал в Иллонафуллу в дурном настроении. Рейчел Бриско не нашли ни у нее дома, ни в Оффали, ни в Дублине, и он организовал обыск территории в области вокруг Лугнаброна, начав с заднего сада Урсулы Даунз, где нашли бинокль девушки. Пока что, однако, поисковые мероприятия продвигались неудовлетворительно. Было слишком мало людей, и слишком много времени занимала мобилизация и организация дополнительных офицеров и волонтеров. Все шло не так. Пришлось послать отряд полицейских в Фербейн, где в эти выходные проходил фестиваль «Лейнстер Флед Кеойл». Ежегодный фестиваль народной музыки означал, что понадобятся дополнительные наряды полицейских, так как город будет переполнен людьми в пабах и на улицах, а неохраняемые сумки и музыкальные инструменты как раз будут соблазнять воришек. И в довершение всего, после почти рекордных двух недель прекрасной погоды начал лить косой дождь.

— Они все собрались, Лайам, — Морин Бреннан наклонилась к окну машины, которое он приоткрыл. — Ждут ваших инструкций. Я сказала им подождать в сарае, там сзади, чтобы укрыться от дождя, пока это возможно.

По небу тихо двигались низкие, переменчивые серые тучи, отчего пространство между небом и землей казалось уже, чем обычно.

Кто-то в сарае для сена устроил стол, положив лист фанеры на пару пильных козлов, и Уард развернул карты, пока Морин собирала вокруг людей. Несколько человек держало дымящиеся чашки чая, один-два погасили сигареты у входа и развернулись, чтобы последовать за Уардом под изогнутую крышу из листового металла. Они собрались вокруг самодельного стола; их худощавые лица напомнили Уарду его первые годы в полиции. Здесь было больше женщин, чем, когда он начинал, и это было хорошо.

— Некоторые из вас, — сказал он, — возможно, знают, что вчера утром, как раз за стеной заднего сада, мы нашли здесь бинокль, принадлежащий Рейчел Бриско. К настоящему моменту ее не видели уже сутки, и ее работодатель подал официальное заявление о ее пропаже. Рейчел Бриско двадцать два года. Рост пять футов шесть дюймов, длинные темно-каштановые волосы и карие глаза. Последний раз, когда ее видели, на ней был темно-синий анорак, джинсы и сине-серые кроссовки. Возможные отличительные черты — несколько залеченных шрамов на руках или запястьях. Вот фотография с выданного ее работодателем удостоверения личности, — Лайам протянул Морин пачку напечатанных на компьютере фотографий, чтобы раздать поисковой партии.