Олаф решил не искушать судьбу и скомандовал отход. По пути они все-таки встретили мертвеца. Тот лежал в корнях могучего дуба. От трупа остался желтый скелет в лохмотьях и кусках брони, через дыры в которой проглядывали кости. Северянин остановился и огляделся. Вокруг было тихо и спокойно, никаких признаков товарищей одинокого мертвеца. Обнажив меч, Олаф приблизился к трупу и тут же, как только он переступил невидимую границу, неупокоенный словно почуял живого и потянулся к нему, хрустя костями. Некоторые корни уже успели оплести его костяшки, и поэтому скелет лишь щелкал челюстью и зыркал на Олафа пустыми провалами глазниц. Было впечатление, что он тянулся из последних сил, настолько он был медлителен и неловок. Посмотрев какое-то время на труп земляка, молодой вождь взмахнул мечом и раскроил ему череп. Этого вполне хватило, чтобы неупокоенный уже никогда никого более не потревожил.

Вернувшись в поселение, Олаф все рассказал Гудреду. Тот неодобрительно покачал головой, но тут же приказал усилить охрану периметра. Несмотря на то что сила темной магии уже истончилась, а неупокоенные стали медлительны и неловки, стоило быть начеку. В течение полного цикла луны на новое поселение северян выходили несколько групп мертвецов. Еле передвигая кости ног, они были слабой угрозой, и их быстро порубили на куски, а потом сожгли. Так что большая часть самых сильных мужчин с оружием в руках мокли, стоя на страже, наблюдая, как все, кто мог быть полезен, работали над постройкой Долгого дома.

Еще немного постояв рядом с Гуди, Олаф решил возвращаться. Перед этим он снял накидку и отдал ее воину.

– Тебе она нужнее, – пояснил он. – Через пару часов тебя сменят.

– Благодарю, мой ярл, – лишь ответил Гуди, не обращая внимания на хмурое выражение лица своего вождя.

– Не называй меня так, Гуди. По крайней мере пока совет старших не примет решение.

– Я свой выбор уже сделал, мой ярл, – все с таким же невозмутимым видом ответил воин и снова уставился на стену дождя.

Олаф лишь качнул головой и направился к жилым домам.

В Долгом доме пахло деревом, брагой и жареным мясом. Молодой воин, облокотившись на дубовое бревно, служившее колонной, не мог сдержать улыбку, наблюдая за шумной толпой поселян. Его народ праздновал, отмечая постройку здания, без которого не обходится ни один клан северных островов. Долгий дом стал символом возрождения клана Вебьернов, и теперь немногочисленные поселяне могли хоть на время забыть все невзгоды, посланные богами, и предаться веселью.

В центре зала на костре готовился подстреленный утром олень, по обе стороны от очага установили столы, за которыми уже собрались старшие воины клана. Они пили эль и косились то на остальных поселян, которые уже перешли на брагу покрепче, то на пустующее место главы клана, располагающееся в задней части дома на невысоком деревянном постаменте. Уже скоро начнется совет старших, на котором выберут ярла, и поэтому воины с нетерпением уничтожали запасы эля. Долгий дом – это лишь начало, начало возрождения клана. Впереди еще много дел и свершений, но Вебьерны не из тех, кто боится трудностей. А сейчас будет совет, на котором выберут лидера, и это будет еще одной ступенькой к былому величию.

Мимо Олафа пролетела молодая девушка, неся в руках кувшин с брагой. Она мимолетно одарила молодого воина улыбкой и цепким многозначительным взглядом. Уже не первый раз за сегодня северянин ловил на себе такие вот взоры от всех незамужних девушек клана.

«Похоже, Гудред прав и народ уже выбрал ярла», – успел подумать Олаф перед тем, как большие двухстворчатые двери отворились и в зал вошел его старый товарищ, неся бочонок на плече. Он подмигнул Олафу, когда проходил мимо, и сел за стол, используя свою ношу как стул. Молодой воин последовал его примеру и устроился рядом на лавке, вопросительно кивнув в сторону бочонка.

– Это бражка моего собственного приготовления. Забористая, зараза. Как раз то, что надо для сегодняшнего дня, ведь нам будет что отметить, – пояснил тот.

Гудред, как один из самых старших и уважаемых воинов, встал и поднял руку, требуя тишины. Народ нехотя умолк, девушки с кувшинами перестали бегать от стола к столу, а пятеро детишек забыли про игры и с серьезным видом притихли в углу.

– Все мы тут собрались, чтобы наконец выбрать нашего ярла. – Самый уважаемый воин в клане обвел взглядом присутствующих. – Любой желающий, который расположился по мою правую и левую руку, может предложить кандидатуру для голосования, включая самого себя.

– Гудред, ты достоин! – выкрикнул кто-то нетерпеливый, и снова поднялся гомон голосов.

– Тихо! Я еще не закончил, – рявкнул северянин. – По окончании голосования выбранную кандидатуру должны будут признать все. А если найдется кто-то несогласный, то у него есть право оспорить выбор поединком. Боги решат, кто прав. Так велят наши традиции!

Народ тихо зароптал. Все прекрасно знали, что такого рода поединок идет до смерти. Даже если проигравший еще жив, то, чтобы не навлекать позор на свой род, он сам просит победителя завершить суд богов и отнять его жизнь.

– Будущий ярл вправе выбрать хевдинга[4]. По традиции, семья ярла, если таковая имеется, займет жилые покои в Долгом доме. А теперь я попрошу высказаться всех тех, кто хочет предложить свою или чужую кандидатуру. В порядке очереди, естественно. – Закончив речь, Гудред выразительно посмотрел на Атли, воина чуть моложе него самого, сидевшего с краю стола, а сам сел на место.

– Уже было высказано такое мнение, и я тоже называю тебя, Гудред, – начал воин процесс выбора кандидатур. Остальные северяне, сидевшие подле него, согласно закивали головами, пока очередь не дошла до Ормульва. Тот поднял руку, успокаивая народ, и встал.

– При всем уважении к тебе, Гудред, нам нужен молодой вождь, – и он внимательно посмотрел на опытного воина, ожидая реакции. Гудред лишь улыбнулся и кивнул, показывая, что не обижается и согласен с мнением товарища.

– Я предлагаю Олафа, – громко произнес Ормульв.

Народ одобрительно зашумел. Старый вояка был прав, говоря, что большинство поддерживает Олафа. Дальше голосование пошло в том же духе. Как только все воины высказали свои пожелания, Гудред сказал:

– Так как я свой голос уже отдал в пользу Олафа, у нас одна кандидатура, и если все согласны с ней… – воин сделал паузу, ожидая возражений, но их не последовало, – …тогда я с радостью представляю вам нашего нового ярла Олафа Вебьерна! Пусть твое сердце будет решительным и справедливым!

Олаф встал под одобрительные возгласы и радостные крики и направился на постамент. С ним поднялся и Гудред.

Народ молчал, внимательно следя за своим новым вождем.

– Подожди секунду, – сказал Гудред ему на ухо и сделал сигнал одному из своих людей. Тот быстро куда-то направился, и вскоре в зал внесли большой стул из сосны с высокой спинкой. Установили его на постаменте рядом с Олафом, а Гудред бережно укрыл его заранее приготовленной шкурой медведя.