Стивен устало покачал головой и улыбнулся. Он вдруг понял, что, несмотря ни на что, счастлив, как не бывал уже давно, и жалеет, что скоро этому счастью придет конец.

– Нет – сказал он и ткнул пальцем в подробную современную карту, на которой были изображены Средние земли и Бейргс.

– Я прикинул, как далеко от Вертена может отъехать человек за восемнадцать дней, – проговорил он. – Фратекс прав: Бейргс – единственные горы, в которых может оказаться наша «крепость». Но, как ты верно заметил, если там и есть такая гора, как Велноригануз, здесь она не отмечена.

– Может быть, со временем название изменилось, – предположил Эхан.

– Конечно изменилось, – ответил Стивен и понял, что его слова прозвучали слегка напыщенно. – Я имел в виду вот что, – пояснил он, – «Велноригануз» – слово вадхианского языка, на котором разговаривали в королевстве Черного Джестера. Оно означает «Королева-предательница». На вадхианском больше никто не разговаривает, поэтому название наверняка исказилось.

– Но это всего лишь название, совсем не нужно знать его значение, когда его повторяешь или учишь ему своих детей. Почему оно должно меняться? Ну, я бы понял, если бы гору переименовали…

– Я приведу тебе пример, – сказал Стивен. – Гегемония построила мост через реку в Королевском лесу и назвала его Понтро Ольтиумо, что значит «самый дальний мост», потому что тогда он находился в пограничье, дальше прочих от з'Ирбины. Через некоторое время имя перешло на саму реку, только его сократили до Ольтиумо. Когда там появились новые поселенцы, говорившие на древнем усттише, они стали называть ее Альд Тиуб, «старый вор», потому что «Ольтиумо» звучало похоже, а виргенийские поселенцы, в свою очередь, перевели это название как Совиная Могила, и так осталось и до наших дней. Поэтому Велноригануз мог легко превратиться в… ну, скажем, Фелл Норрик или что-нибудь вроде того. Только я не смог найти на карте ничего похожего на простейшее искажение.

– Понятно, – озадаченно протянул Эхан.

– После этого я подумал, что, возможно, гора все еще носит прежнее название, Королева-предательница, только на языке, котором сейчас говорят в тех краях; иногда такое случается, хотя это довольно странное имя для горы.

– Нисколько, – проговорил Эхан. – На севере мы часто именуем горы Королями или Королевами, а та, что отняла жизни у многих путников, вполне может называться «предательницей». А на каком языке говорят в Бейргсе?

– На диалектах, родственных ханзейскому, алманнийскому и вилатаутанскому. Но, что еще больше осложняет задачу, эта карта основывается на другой, составленной во время лирского правления.

– Иными словами, ты завяз по уши.

Стивен хитро улыбнулся.

– Понятно, значит, уже выбрался, – нетерпеливо исправился Эхан.

– Ну, мне пришло в голову, что в Бейргсе никогда не говорили на вадхианском языке, так что название горы должно являться вадхианской интерпретацией вилатаутанского слова, – продолжил Стивен. – Тогда я взял словарь таутского и начал сравнивать. В таком случае Велноригануз может быть ошибочным переводом «велнойраганас», что на древнем вилатаутанском означает что-то вроде «ведьмин рог».

– А в Бейргсе есть Ведьмин Рог?

Стивен ткнул пальцем в карту рядом с изображением горы довольно странной формы, немного похожей на коровий рог. А рядом с ней крошечными буквами на лирском языке было написано «Эслиф вендве».

– Ведьмина гора, – перевел он для Эхана.

– Ну, это было легко, – решил Эхан.

– И вполне может оказаться ошибкой, – заметил Стивен. – Но пока я не переведу завет, лучших догадок, скорее всего, не будет. Думаю, я могу начать с этого.

Где-то вдалеке пропела труба.

– Тебе придется заканчивать уже в седле, – поспешно проговорил Эхан. – Это сигнал тревоги. Идем, быстрее.

Он подал знак, и к ним подбежали два монаха. Они сложили отобранные Стивеном рукописи и свитки в защищенные от непогоды сумки, а затем, сгорбившись, покинули скрипторий. Стивен успел схватить по дороге несколько томов, но даже оглянуться в последний раз у него времени не было.

Снаружи их ждали три лошади. Животные нервно переступали ногами и закатывали глаза, пока монахи грузили на них драгоценные книги. Стивен прислушался, пытаясь понять, что их так испугало, но сначала даже его благословенный святым слух не помог получить ответ на этот вопрос.

В долине под холодным ясным небом царила тишина. Огромные звезды сияли так ярко, что казались ненастоящими, как те, что видишь во сне, и на мгновение Стивен подумал, не спит ли он на самом деле или, может быть, уже умер. Кое-кто утверждал, что призраки – это заблудившиеся духи, которые не приняли свою судьбу и пытаются и дальше жить в знакомом им мире.

Возможно, все его спутники тоже мертвы. Энни и ее армия теней будут бессильно штурмовать стены Эслена, в то время как их защитники почувствуют лишь смутный холодок. Эспер отправится сражаться за свой любимый лес, превратившись в призрак, гораздо более пугающий, чем сам Грим Неистовый. А Стивен будет продолжать гоняться за тайнами по завету мертвого фратекса и мертвого Эхана.

Интересно, а когда он умер? В Крубх Крукхе? Или в Кал Азроте? И то и другое казалось ему равно вероятным.

И тут Стивен услышал шум огромных легких, что звучал ниже самой низкой ноты басового кроза. Выдыхаемый воздух стонал, перекрывая пение скал и камней, сначала его скрывавшее. А теперь Стивен скорее почувствовал, чем услышал, как скрипит песок на камнях и ломаются ветки, как по земле ползет что-то громадное…

Труба смолкла.

– Что это? – выдохнул Стивен.

Эхан стоял в нескольких шагах от него и о чем-то торопливо шептался с другим монахом, седовласым мужчиной, которого Стивен никогда раньше не видел. Они быстро обнялись, и собеседник Эхана поспешил прочь.

– Идем, – позвал его Эхан. – Если это то, что мы думаем у нас уже почти не осталось времени. В дальнем конце долины нас ждут несколько человек – следят за тем, чтобы наш путь по-прежнему был свободен.

– А как же фратекс?

– Кто-то должен побыть приманкой и ненадолго тут задержаться.

– О чем ты?

Он вспомнил, как Эхан о чем-то шепотом разговаривал с седовласым; он не обращал на них внимания, но его уши должны были их услышать.

Теперь он понял.

– Вурм? – вскрикнул он.

В голове у Стивена вспыхнули образы: с гобеленов, иллюстраций, детских сказок и древних легенд. Он уставился на склон холма.

В тусклом свете звезд он увидел, как шевелятся деревья вдоль длинной извивающейся ленты. Насколько же длинная эта тварь? Сто королевских ярдов?

– Фратекс не может остаться и сражаться с этим, – сказал Стивен.