„Ну, при такой постановке вопроса…“

„Теперь поставим вопрос иначе, именно так, как тебе нравится думать: мы явились на Агрис и принесли с собой беду, из-за нас произошли все эти чудовищные безобразия. Однако наличие вины подразумевает присутствие либо злого умысла, либо преступной небрежности, либо преступного же бездействия. Ни в том, ни в другом, ни в третьем нас нельзя обвинить. Мы не вызывали этих тварей из Преисподней; мы понятия не имели, что несём с собой беду; а когда эта беда всё же пришла, мы не сидели сложа руки, а сделали всё возможное, чтобы предотвратить катастрофу. Следовательно, и в этом случае наша совесть чиста…“

„Нет, Инна,“ — возразил я. — „Мы ещё не всё сделали.“

„Погоди, я не закончила. Предположим, что мы остаёмся на Агрисе и продолжаем борьбу с нечистью. Можешь ли ты дать твёрдую гарантию, что тем самым не подвергнем эту Грань и её жителей новой опасности? Да, мы с тобой закупорили все инфернальные каналы, и в ближайшее время Прорывы на Агрисе невозможны, но ведь ничто не мешает нечисти вторгнуться сюда с других Граней, через трактовый путь. Стало быть, теперь угроза Прорыва нависла над соседями Агриса. А эти окраинные миры не располагают достаточными силами, чтобы противостоять массовому нашествию адских тварей. Мы же, хоть и могущественны, далеко не всесильны, а вдобавок плохо контролируем наши способности и можем больше навредить окружающим, чем помочь им. Пока что нам везло — но не будет же нам везти бесконечно… И кстати, ещё одно. Ты не заметил, что сейчас наша магия какая-то отмороженная?“

„В смысле?“

„Ну, всякие там «мелочи», вроде телепатии, даются нам без проблем, а вот попробуй сделать что-то посущественнее, требующее большей затраты сил, например… Видишь вон ту тучку над горизонтом? Сейчас она медленно дрейфует на юго-юго-запад. Попытайся немного изменить её курс. Только осторожно, очень осторожно.“

Я попытался — и тотчас моё усилие отдалось тупой болью в голове. Я едва не вскрикнул.

„Вот то-то же!“ — резюмировала Инна. — „Если физически мы более или менее пришли в норму, то наши колдовские ресурсы по-прежнему истощены и восстанавливаются очень медленно. Вряд ли от нас будет толк в ближайшие пару недель.“

Я вздохнул:

„Похоже, ты права, Инна. Здесь мы сделали всё, что могли сделать, и не наша вина, если этого мало. Избегать ответственности — признак слабости; но считать себя в ответе за всё происходящее вокруг — это гордыня.“

Я отвернулся от окна и произнёс вслух:

— Мы готовы ехать сегодня, господин Сиддх… Но у нас будет к вам одна просьба.

— Слушаю?

— Если к нашему исчезновению действительно причастен Ференц Карой, то он, возможно, нашёл как-нибудь способ успокоить наших родных…

— Но мы в этом не уверены, — подхватила Инна. — Во-первых, нельзя исключить, что господин регент ничего не знал. А во-вторых, если даже знал, то мог пренебречь чувствами наших родителей. Мы, конечно, не просим вас нарушить правила Инквизиции, однако будем благодарны за любую помощь.

Сиддх кивнул:

— Понимаю вашу обеспокоенность. На Основе служит один мой добрый друг, я попрошу его осторожно всё разведать. Если понадобится, он сможет, не выказывая себя, передать вашим родным, что с вами всё в порядке.

— Вот только поверят ли они? — с сомнением произнесла Инна.

Во второй половине дня, когда солнце миновало зенит и уже начало клониться к закату, из ворот замка Шато-Бокер выехало два отряда. Тот, что покрупнее, возглавлял сам герцог Бокерский, который направлялся в Хасседот, чтобы в это смутное время взять управление княжеством в свои руки. Такое решение герцога оказалось неожиданностью для всех, в том числе и для его приближённых, давно потерявших надежду, что их господин когда-нибудь вернётся к активной, деятельной жизни, а в свете последних событий — гибели Ривала де Каэрдена и обоих сыновей — боялись, что он ещё больше замкнётся в себе и перестанет заниматься даже текущими хозяйственными делами. Но, к всеобщему удивлению, случилось обратное: на следующий день после Прорыва герцог как-то внезапно ожил и развил бурную деятельность, венцом которой явилось его решение переехать в Хасседот — пусть и не навсегда, а временно, до устранения последствий Прорыва. Объясняя столь разительную и стремительную перемену, кое-кто в Шато-Бокер говорил, что мы с Инной не только освободили души детей герцога от оков тёмных сил, но и вырвали душу их отца из бездны отчаяния.

Второй отряд, выехавший из замка, состоял из одиннадцати человек — меня, Инны, Сиддха с Сандрой и Штепана с его людьми. Десятеро из нас ехали верхом, а Йожеф, младший брат Штепана, ещё не полностью выздоровевший после ранения, правил фургоном, где были сложены наши личные вещи, продовольственные запасы и всяческое дорожное снаряжение. Фургон тянула пара сильных, выносливых лошадей, а ещё две лошади, запасные, следовали за фургоном, привязанные поводьями к его заднему борту.

Наш путь лежал гораздо дальше Хасседота — мы направлялись в Вечный Город, столицу огромной Империи, раскинувшейся на сорока семи Гранях. По расчётам Сиддха, это путешествие должно было занять около шести недель. Он сказал, что при желании время в пути можно сократить до одного месяца, но не советовал в нашем теперешнем состоянии подвергать себя чрезмерным физическим нагрузкам, проводя в седле по двенадцать — четырнадцать часов в сутки. Мы с Инной признали разумность его доводов, справедливо рассудив, что две лишние недели дела всё равно не меняют, а длительные дневные переходы вряд ли поспособствуют скорейшему восстановлению наших сил.

В спешке готовясь к отъезду, мы совсем забыли поинтересоваться, каким способом будем пересекать Грани. Только перед самым отбытием Инна обратилась с этим вопросом к Сандре.

— По Трактовой Равнине, как же ещё, — ответила девушка, пожав плечами. — Более быстрого способа путешествовать по Граням ещё никто не изобрёл… Имею в виду безопасные для людей способы, — уточнила она после короткой паузы. — Самым быстрым является инфернальный туннель, однако его работа зависит от Нижнего Мира, поэтому им пользуются только чёрные маги.

— Мы встречали упоминание о Трактовой Равнине в книгах, — заметил я. — Но думали, что это просто название места, по которому проходит трактовый путь.

— Собственно, так оно и есть. Равнина включает в себя все трактовые пути, которые уже существуют и которые могут быть созданы. Путешествуя по Равнине, мы фактически прокладываем свой собственный тракт, выбирая из всех доступных путей по возможности самый короткий. А обычный трактовый путь проходит только по тем участкам Равнины, которые остаются стабильными и со временем не расползаются, поэтому он сильно петляет. Вот так и получается, что по Равнине до Вечного Города можно добраться за месяц или полтора, а если следовать по тракту, то такая поездка займёт почти год.

— Как мы попадём на Трактовую Равнину? — спросила Инна. — Надеюсь, для этого не нужно ехать к ближайшему трактовому пути?