Я забрался на заднее сиденье, и еще прежде чем внедорожник тронулся с места, куратор обернулся и, едва сдерживая ярость, спросил:

– Ты что творишь, придурок?

– А что такое? Мною была произведена ликвидация организованного преступного сообщества, причастного к многочисленным убийствам и представлявшего серьезную опасность…

– Заткнись! – сорвался на крик Владимир Николаевич, взял себя в руки и задал в общем-то риторический вопрос: – Лед, ты совсем дурак?

– Не замечал за собой ничего такого, – невозмутимо возразил я.

– Мы их в разработку взяли! У нас на них виды были! Кто тебя просил лезть? Ну кто, скажи мне, а?

– И сколько бы они еще за это время людей убить успели? Рому своего ненаглядного разрабатывайте.

– Знаешь, только сейчас понял, почему всех твоих начальников при одном только упоминании твоем трясти начинает! Головой надо думать, а не только в нее есть! – Шептало постучал костяшками пальцев себя по лбу. – Моралист хренов! Интеллигент недоделанный!

– Жестко.

– Это еще цветочки! Думаешь, тебе все с рук сойдет? Не надейся!

Я вспомнил о своей жуткой находке в подвале и безразлично пожал плечами. Не сойдет так не сойдет. Дальше Сибири не сошлют.

– Виталий, давай в институт, – распорядился куратор и предупредил меня: – Приедем, в карцер посажу.

– Да и садите, – усмехнулся я. – На голый оклад меня при приеме на работу посадили, теперь в карцере за те же самые деньги посижу.

Шептало аж задохнулся от возмущения. Но дать выход своему гневу не успел из-за начавшего трезвонить мобильника.

– Да? – ответил он на вызов, молча выслушал сообщение и коротко бросил: – Сейчас буду. – А потом уже без всякого надрыва, очень буднично и совершенно спокойно произнес: – Все, Лед, допрыгался.

– В смысле? – У меня от такого тона мурашки по спине побежали. Это ведь даже не угроза, а безысходная обреченность в чистом виде.

– В смысле? – переспросил Владимир Николаевич. – В смысле после твоих экзерсисов измерительные приборы зафиксировали резкое усиление энергетического поля!

– Еханый бабай, – только и выдохнул я. – Данные точные?

– Повторную проверку запустили. – Шептало обессиленно откинулся на сиденье и закрыл глаза. – Ох и натворил ты делов…

Я предпочел промолчать. А когда поднялись в кабинет Грачева, скромненько сел в дальний угол и о своем присутствии постарался не напоминать. Да и попробуй напомни – Алена глянула так, что мороз по коже. Замдиректора тоже, мягко говоря, был не в духе.

– Ну? – спросил у них Шептало.

– Повторные замеры подтвердили первоначальные результаты, – отчиталась Зимина. – Кроме того, отмечен стабильный прирост интенсивности регистрируемого излучения…

– Какова вероятность достижения критического уровня? – сразу перешел к главному куратор.

– Понадобятся новые расчеты, – ответила уткнувшаяся в записи Алена.

– Так чего вы ждете? – вспылил Владимир Николаевич. – Рассчитайте и доложите!

Девушка как ошпаренная выскочила из кабинета, и только тогда Грачев мрачно кивнул в мою сторону:

– В подвал запрем или сразу расстреляем?

– Да удавил бы собственными руками! – прошелся вдоль стола Шептало, на ходу ослабляя узел галстука. – В самый неподходящий момент подгадил!

– Когда о чепэ наверх сообщим?

– Повременим пока.

– По уму надо к эвакуации готовиться, – покачал головой Григорий Петрович.

– Что ты предлагаешь?

– Запустим информацию об утечке чего-нибудь токсичного. Вроде хлора, как в том году, только не имеющего ярко выраженного цвета и запаха. Опасность радиационного заражения тоже подойдет.

– Сначала расчетов дождемся, – нервно передернул плечами куратор, глянул на меня и скрипнул зубами. – Убил бы!

– Перестаньте уже! – возмутился я. – Хватит виноватых искать! Надо проблему решать…

– У нас есть только одна проблема, и это ты, – прямо заявил Владимир Николаевич. – А тебя не решать, тебя порешить надо!

– Да сколько можно уже?

– Столько, сколько нужно!

На мое счастье в этот момент вернулась Зимина, куратор отвлекся и раздраженно поинтересовался:

– Почему так долго?

– Информация по новым замерам пришла. – Алена плюхнула на стол толстенную папку, раскрыла ее и принялась листать, отыскивая нужное место. – Пришлось заново расчеты проводить.

– И что? – поторопил ее Владимир Николаевич.

– С семи часов область энергетических аномалий сократилась на четыре процента и продолжает уменьшаться примерно на один процент в час.

– Это же хорошо? – оживился Григорий Петрович. – То, что область аномалий сокращается?

Алена только вздохнула:

– Поскольку одновременно фиксируется рост интенсивности магического излучения, ничего хорошего в этом нет. Энергия по-прежнему концентрируется в пределах нашего условного круга.

– Расчетное время достижения критического уровня? – уточнил Шептало.

– С учетом постепенного затухания наблюдаемого процесса и при условии полной остановки портала критический уровень будет достигнут примерно через пятьдесят часов. Площадь аномалии к тому времени сократится на сорок процентов.

Меня от такого известия будто кипятком обдало. Пятьдесят часов. Пятьдесят часов – и все?!

Сердце замерло, будто решая «а стоит ли?», через пару мгновений вновь заколотилось, но по левой стороне грудины расползлась неприятная ломота. Во рту – привкус желчи.

Вот это я дал маху, вот это дал…

– А если установка продолжит работать в штатном режиме? – нервно забарабанил Грачев пальцами по краю стола.

– От тридцати пяти до сорока пяти часов, – даже не заглядывая в расчеты, уверенно заявила Зимина.

Всего?! Мне поплохело окончательно.

Двое суток – и немалый кусок Ямгорода провалится в Приграничье?! Вот гадство…

– Ясно. – Куратор надолго задумался, потом отошел к окну и спросил: – Есть предположения, что именно происходит?

– Не могу сказать. – Алена зло глянула в мою сторону и захлопнула папку. – Как не поддается объяснению и то, что рост интенсивности магического излучения идет по сравнению с сокращением площади аномалии опережающими темпами.

– Лед? – вздохнул Шептало, подтягивая папку к себе.

А что – Лед? Лед – академик, что ли?

– Могу лишь предположить, – я со столь же тяжелым вздохом поднялся со стула и прошелся по кабинету, – что в результате взрыва бласт-бомбы произошло не только схлопывание свертка, но и разрушение соседнего «пузыря». И зафиксированный приборами скачок излучения вызван именно хлынувшей из него энергией…