– Он говорит, что, узнав о ее положении, ты увез девушку из дома и поселил где-то в другом месте, а когда она умерла, то ли родами, то ли от твоей руки, ты забрал ребенка.

От его руки?!

– Боже Милостивый, неужели люди этому верят?

– Это говорил Рестон. Шоу и я положили этой сплетне конец.

– Шоу? Клифтон Шоу? Да он меня терпеть не может, в точности как Рестон.

– Это не совсем так.

Только сейчас Уорд заметил приличный синяк под левым глазом Ро.

– Собственно, как вы с Шоу сумели этого добиться?

Ро ухмыльнулся:

– Скажем так: ни я, ни Рестон, ни Шоу не покажемся в «Сомерсете» две недели, а то и дольше. Нас исключили.

– Ты его ударил!

Ухмылка сделалась еще шире.

– Несколько раз, Рестон – он очень медлительный.

– Ты и драка… Клянусь Богом, хотелось бы мне при этом присутствовать!

– Тебе бы понравилось. Как ни странно, начал все Шоу. Не секрет, что он терпеть не мог твоего отца, но, похоже, несправедливость он не любит еще сильнее, чем твою семью.

Уорд улыбнулся:

– Может быть, мне стоит перекинуться с Шоу несколькими словами?

– Позже. Пока он неважно себя чувствует.

– Видимо, ты увертывался лучше, – осклабившись, бросил Уорд, а потом глубоко вздохнул. – Спасибо, Ро. У тебя душа, достойная вечного спасения.

– Ну, у кого-то из нас должна такая быть? – насмешливо ответил Ро, но веселость тут же исчезла с его лица. – Прости, Уорд, но остальные слухи ближе к реальности. Большинство считает, что Лиланд – твой сын, а его мать либо умерла, либо бросила дитя. Остальные – имей в виду, среди них и Кабот – не сомневаются в твоей порядочности и уверены, что ты женился на этой женщине ради ребенка.

Уорд немного успокоился, и напряжение сразу ослабло. Может быть, еще не все потеряно.

– Даже несмотря на репутацию моего отца?

Ро усмехнулся:

– Ты уже давно доказал, что не похож на своего отца.

– Вообще-то мне кажется, что подобное безрассудства как раз доказывает, что я в значительной степени его сын.

– Оно доказывает, что ты нормальный человек. На самом деле, сэр капитан, таким образом ты сделался горазда привлекательнее.

Уорд, растерявшись и одновременно развеселившись, вскинул бровь:

– Значит, плодить незаконнорожденных детей – это способ стать привлекательнее? Как жаль, что я не знал этого раньше! Уж наверное, подобная деятельность понравилась бы мне гораздо больше, чем работа!

– Ну, если бы у тебя был полон дом незаконнорожденных детей, тебя бы наверняка просто обожали! – захохотал Ро. – Но на самом деле, – произнес он уже серьезно, – они не думают, что Лиланд – незаконнорожденный. Кое-кто считает, что твоя жена умерла родами, поэтому ты и сторонишься сейчас светской жизни. Остальные уверены, что ты спрятал ее где-то подальше, пока не помиришься с бабушкой. Несколько человек выразили желание познакомиться с этой женщиной, а уж потом судить, и почти все готовы принять твоего сына, не важно, законнорожденный он или нет.

Уорд дернулся от неожиданности.

– Ты шутишь!

Ро ухмыльнулся:

– Удивлен, да? У тебя больше друзей, чем ты думаешь, старина, хотя, конечно же, они не знают тебя так хорошо, как я, – Уорд усмехнулся. – Что до леди, то слух, который мы… замяли… не достиг их деликатных ушек. Еще ходит слух (тебе очень понравится), что ты уехал из города по делам и нашел младенца, брошенного, на улицах Нью-Йорка. С твоей прирожденной добротой и чувством сострадания ты просто не мог пройти мимо и решил воспитывать его, как своего собственного.

– О Боже милостивый! – воскликнул Уорд. – Теперь ты точно шутишь.

Ро, фыркнув, покрутил головой:

– Нет, это чистая правда. Многие дамы – и среди них самые хорошенькие! – выражают мнение, что, когда ты выберешь себе жену, ее сочтут чудовищем, если она не примет этого ребенка как родного.

– Ребенка с улицы?

– Разумеется, это будет ее христианским долгом. Надо признать, ты стал настоящим героем, сэр капитан. Леди тебя любят. И всегда любили.

– Ха! С этой-то рожей? Да я их пугаю до полусмерти.

– Ты принимаешь за страх их благоговение. – Ро подался вперед и заговорил совершенно серьезно: – Думаю, они простили бы тебе даже развод. Еще не все потеряно, Уорд. Ты…

– Нет! – взорвался Уорд.

– Уорд, она бросила тебя.

– Она была в растерянности.

Ро в отчаянии всплеснул руками:

– Ради всего святого – она ударила тебя ножом! Как ты вообще можешь думать о том, чтобы жить с ней дальше?

Пытаясь подобрать подходящее объяснение, Уорд смотрел на Ро. Нет, он не поймет. Несмотря на всю свою беззаботность и небрежность, Ро придерживался правил поведения и условностей, потому что верил в них. А Уорд в конце концов признал, что, невзирая на годы стальной дисциплины, он, как и Морган, считает эти правила просто мишурой, ограничивающей свободу.

Но Морган отказалась от условностей, а он не может. Его семья и те, кого он любит – Роб, бабушка, сын, – зависят от него. Для того чтобы преодолеть скандал, который еще разразится в Бостоне, потребуется безупречное поведение – то, что Морган отвергала и при лучших жизненных обстоятельствах. И к тому же она ненавидит его, Уорда.

Он вздохнул. Сожаление свинцовой тяжестью давило на грудь.

– Прежде всего я должен убедиться, что она в безопасности. Все остальное подождет, – сказал Уорд, встал и, гонимый тревогой, снова перешел к окну. Ро молчал. Уорд перебирал в уме возможности сохранить и жену, и социальное положение. Если бы он мог вернуть ее любовь… если бы только отыскал ее… он должен ее найти…

– Где ты ее ищешь? – внезапно спросил Ро.

– Нанял людей в Чикаго. И в Нью-Йорке.

– В Нью-Йорке? – с удивлением спросил Ро. – Почему в Нью-Йорке?

Уорд пожал плечами, глядя на белку, прятавшую орехи – та готовилась к длинной холодной зиме.

– Я подумал, что она может купить билет до Сан-Франциско. Именно там она скорее всего окажется в безопасности.

– Если она туда уедет, через пять лет ты можешь подать на развод…

– Если она уедет в Сан-Франциско, я привезу ее обратно.

– Да зачем? Там ей ничего не будет угрожать, а ты от нее избавишься.

– Ничего не будет угрожать? – спросил Уорд, повернувшись и прислонившись к стене. – Возможно. А как же наш сын? А как же… – спросил он тихо, голосом, рвущимся из сердца, – как же я?